Драконья гавань

Меркор не разжал челюстей. Наоборот, он поднял голову еще выше, растянув Плевку шею. Маленький дракон пискнул, но лишь от боли, а не признавая поражение.

– Тобой никто не пренебрегал, – проворчал сквозь зубы Меркор. – Моя хранительница, как и остальные, провела немало часов, ухаживая за тобой и добывая тебе мясо, когда ты еще немногим отличался от речной свиньи. Никто тебе ничего не должен. Сейчас я тебя отпущу. Молчи, пока не договорит Кало. Потом выскажешься сам. Но если ты еще раз плюнешь ядом или хотя бы попытаешься плюнуть, я убью тебя и съем твои воспоминания.

Меркор презрительно отшвырнул маленького дракона в сторону. Плевок шлепнулся в воду, поднялся, отбежал подальше, а затем снова развернулся к ним. Он плотно прижал голову к шее – угрожающий жест, означающий, что он наполняет ядом горловые мешки. Когда Меркор медленно повернулся к нему, меньший дракон негромко заворчал, но поднял голову. Во вращающихся серебристых глазах вспыхивали гневные красные искры. По шее стекали струйки крови, окрашивая чешую алым.

Кало медленно приблизился к Смоляному. Сине-черный дракон заметно вырос с тех пор, как они покинули Трехог. Теперь он смотрел на корабль и людей на палубе сверху вниз, хотя сам стоял в воде.

– Я требую себе хранителя, – проговорил он спокойно.

– Все хранители заняты, если только ты не примешь Грефта обратно, – не уступил Лефтрин.

– Я не стану служить дракону! – сердито прокричал с кормы Грефт.

До сих пор Джерд стояла рядом с ним. Она одарила Грефта взглядом, совершенно непонятным драконице, а затем отошла прочь, чтобы присоединиться к другим хранителям, с тревогой глядящим на своих драконов от борта корабля.

К негодованию Синтары, Тимара подняла руку:

– Кало! Я буду тебе служить, чтобы ты не вредил этому кораблю и людям на борту. Синтара не единожды выказывала свое недовольство мной. Но я все равно продолжала приносить ей всю дичь, какую могла добыть, и ухаживать за ней, когда она того требовала. То же я готова делать и для тебя, если так мы уладим дело миром.

– А как же я? – гневно спросил Плевок, прежде чем Кало успел ответить.

Несколько драконов обернулись к нему и предостерегающе зашипели.

Но не успел Кало заговорить, как вперед рванулась Синтара. Она вскинула голову и пригвоздила Тимару взглядом к палубе.

– Я не отпускала тебя со службы, человек! – рявкнула она и обернулась к Кало, на вид заинтересованному предложением девушки. – Эту девушку ты выбрать не вправе. Она моей крови и трудов. Ты не можешь взять ее.

– Твоей крови! – гневно выпалила Тимара. – Ты не давала мне своей крови и не говорила со мной о перерождении.

– Тем не менее тебе досталась моя кровь, и я слежу за твоими изменениями. Мне нет нужды говорить с тобой, если я того не желаю! Она моя, Кало. Я ее не отпускаю. Выбери другого.

– Я уже сказал вам. Других нет! – напомнил Лефтрин, безуспешно попытавшись придать голосу грозные интонации.

Голова Кало нависала над баркасом, он разглядывал сбившихся в кучу хранителей, словно выбирал овцу из перепуганного стада. Как отчетливо это древнее воспоминание посетило Синтару! Славные были времена, когда на пастбищах под Кельсингрой гуляла еда. Овцы и коровы жирели для драконов на овсе, в изобилии растущем на окрестных полях. А выше, на склонах ближайших холмов и гор, паслись вкусные козы. На миг Синтара полностью отдалась памяти о другой эпохе, о жизни дракона, которого холят и лелеют, и не единственный жалкий человечек, а целый город Старших и обычных людей, служащих им.

И вот, все еще в плену этих воспоминаний, она увидела, как Кало наклонил голову. Как сжались хранители, словно овцы, некогда дрожавшие перед драконом. Но Кало миновал их и принялся рассматривать команду Лефтрина и охотников, стоящих на крыше палубной надстройки. И подтолкнул носом мальчишку, едва не сбив его с ног:

– Я возьму вот этого.