Убийца Шута

— Она ушла.

— Я же говорила тебе!

— А теперь я уверен, что ее здесь нет. И это все, что мы знаем, — я собрался с мыслями. — Скажи мне, как именно ты обнаружила ее пропажу.

— Я была в комнате. Тавия принесла поднос с едой, и поставила на столик. Когда она ушла, я пошла к девушке. Она только что проснулась. Я попыталась дать ей немного бульона, но она начала кашлять. Затем закрыла глаза и снова уснула. Я немного посидела здесь. Потом мне захотелось в уборную. Я ушла. А когда вернулась, зашла проверить ее. Но она пропала.

— Пропала, — я задумался. — Как долго тебя не было?

— Совсем недолго.

Ее глаза были очень большими.

— Би, весь оставшийся день ты должна быть рядом со мной. И если я прикажу тебе что-то сделать, как бы ни было это странно, ты мгновенно это сделаешь. Понимаешь?

Она быстро кивнула. На бледном личике краснели губы, когда она вздыхала через полуоткрытый рот. Никогда не хотел бы увидеть такой ужас в глазах моего ребенка.

— Почему мы боимся? — спросила она.

— Мы не знаем, стоит ли осторожничать. И, пока не узнаем, бояться — безопаснее.

Глава шестнадцатая

Почетные гости

Белые, как лед. Такие же глаза. Такие же волосы. Они приходят редко, быть может, один раз в третьем поколении. Или четвертом. Но мы помним их. Они ходят среди нас и выбирают одного из нас. Не как раба или друга, а как инструмент для формирования будущего, которое они видят. Если (не знаю, как перевести это слово), то все они одного цвета.

Бывают времена, когда они размножаются в (пятно закрывает текст) либо мужчина, либо женщина, их собственного рода или один из наших. Но эти дети живут меньше наших. Таким образом, они могут уйти и годы спустя, что (эта часть свитка так изгрызена насекомыми, что я могу выбрать только отдельные слова и фразы) пожилых (большой разрыв) бледный (выпало около семи строк) старше, чем их возраст. (Еще один большой пропуск, пару строк, и конец) милосерднее убить его. (Остальная часть свитка выгорела)

Неполный перевод с письменного стола отца

И вот, за один день и одну ночь — жизнь моя изменилась. Я помню, как меня злило все это. Так много перемен, и все касались меня, и никто не спросил, хочу ли я этого.

Никто ни о чем не спрашивал меня в эти дни.

Сначала была Шан, которую поселили за две двери до моей спальни и спальни отца, пока ее огромные комнаты не будут готовы. Отец приказал отремонтировать и подготовить для нее Желтые покои. У нее будет спальня, небольшая гостиная, комната для горничной, и еще одна, чтобы «делать то, что ей хочется», как выразился отец. Я всегда любила Желтые покои и часто тайком пробиралась туда, чтобы поиграть. Никто не подумал спросить меня, хочу ли я иметь столько комнат. Нет. Одна спальня и крошечная комната для несуществующей няни считались достаточными для меня. А когда в наш дом пришел чужой человек, отец нанял целую армию плотников, каменщиков, уборщиков, и даже нашел горничную для Шан.

Потом появилась странная незнакомка, которую он устроил в комнатке рядом с моей. Он не спрашивал, можно ли ее там оставить, он просто это сделал. Я сказала ему, что понимаю, почему он так сделал, и подумала, что он мог бы и поблагодарить меня. Вместо этого он только коротко кивнул, будто не ждал от меня ничего иного. Словно я его сообщница в каком-то заговоре, а не дочь. И конечно, он ожидал, что я поддержу его вранье, которое он придумал для Риддла и Шан. И что буду повиноваться ему после того, как он понял, что я сказала ему чистую правду: девушка-бабочка ушла.

Я так и делала. Я до вечера слушалась его и не задавала вопросов. Он работал быстро, вытащил одеяло из моего сундука, и протянул мне охапку маминых душистых свечей. Потом он заставил меня шагать вперед и не спускал с меня глаз, пока мы не дошли до его личного кабинета. Он торопил меня, дважды сжимал мое плечо и отталкивал в сторону, чтобы укрыть от случайных взглядов слуг.