Убийца Шута

— Да, вы не можете. Но должны. Нет другого выхода, если только вы не хотите перерезать себе горло.

Она подняла голову. Она смотрела на меня: красные глаза, лицо, мокрое от слез.

— Или повеситься. Не думаю, что смогла бы перерезать себе горло, но я могу повеситься. Я даже научилась завязывать этот узел.

Думаю, именно это заставило меня понять, что насколько все серьезно. Это маленький кусочек знания, шажок навстречу собственной смерти. Каждый убийца знает свой способ самоубийства. Для Шан это был не яд, а прыжок с табуретки и мгновенный перелом шеи, без единого шанса передумать. Для меня это будет глубокая рана: способ кровавый, но даст мне время попрощаться с жизнью. В один миг я понял, почему Чейд послал ее ко мне. Не только потому, что кто-то угрожал ее жизни, но еще и потому, что она представляет опасность для самой себя. Это вызвало во мне ужас, а не сочувствие. Я не хочу такой ответственности. Я не хочу, чтобы меня разбудил визг горничной, нашедшей свою хозяйку в петле, не хочу приносить такие вести Чейду. Я никак не мог защитить ее. Что можно сделать для человека, который хочет навредить себе сам? Мое сердце сжалось от мысли, что мне вскоре придется обыскивать ее комнату. Какими инструментами снабдил ее Чейд? Мерзкие маленькие лезвия, удавка… Яды? Неужто он считает, что в таком состоянии она способна использовать их не против себя, а в свою защиту? Я разозлился на Чейда за этот кипящий чайник, подосланный в мой дом. Кого ошпарит, когда она вскипит?

Она все еще смотрела на меня.

— Вы не должны этого делать, — бессильно сказал я.

— Почему нет? — спросила она. — Это решит все проблемы. У всех сразу жизнь станет проще. Моя мать будет счастлива, что ее избалованный сынок свободно унаследует все права. Мой неизвестный отец перестанет бояться, что я внезапно появлюсь перед ним. И вам не придется терпеть беспокойную полубезумную женщину, которая вторглась в ваш дом!

Она захлебнулась рыданием.

— Когда я бежала в Баккип, несмотря на все, что случилось со мной, я надеялась. Надеялась: наконец-то! Наконец-то я выйду из тени. Наконец-то появлюсь там, где хотела быть: в замке, среди молодых людей, музыки, танцев, жизни! Простой жизни! А потом появился лорд Чейд. Он сказал, что я в опасности, и не могу появиться в Баккипе, но он поможет, научит мастерству убийцы, и я смогу защитить себя и, возможно, королеву, — она опять начала кричать, задыхаясь. — Представьте это! Я, рядом с королевой, защищаю ее. Стою у трона! Ох. Мне хотелось так многого. И я старалась научиться всему, что Квивер показывала мне. Эта ужасная вонючая женщина и бесконечные глупые упражнения! Но я старался, я пыталась. Она никогда не была довольна мной. А потом умер Роно, отравился тем, что предназначалось мне. И я снова должна была бежать. Меня отослали куда-то вместе с этим головорезом-охранником. Теперь-то, думала я, теперь-то меня привезут в Баккип! Но куда же лорд Чейд определил меня? Сюда. Я не сделала ничего плохого, и вот я здесь, в этом холодном месте, среди грохота, и никто не заботится обо мне. Никакого будущего, никакой красоты и культуры, ничего интересного. Где я никому не нужна, я только бремя и расстройство!

В трудное время мудрейший уступает. Так что я солгал.

— Вы не расстройство, Шан. Я знаю, каково это — чувствовать, что в мире нет места, которому ты принадлежишь или где тебя ждут. Так что я скажу вам, что, как ни странно, вы можете рассматривать Ивовый лес как свой дом. Вас отсюда не выгонят, и я сделаю все, что в моих силах, чтобы защитить вас. Вы не гость здесь, Шан. Вы дома. И если вам что-то не нравится здесь, мы можем сделать все по вашему вкусу. Дом может стать красивым для вас. Вы найдете здесь утешение. И будете жить столько, сколько захотите, — я вздохнул, и добавил кусочек правды. — Пока вы живете здесь, я считаю вас членом своей семьи.

Она посмотрела на меня, ее рот странно искривился, будто она что-то жевала. Потом она вдруг сорвалась с места и бросилась мне на грудь, громко рыдая. Я хватил ее, чтобы мы оба не упали. Она жарко заговорила дрожащим голосом:

— Они пытались убить меня ядом. Поваренок стащил пирожок, мой любимый, с маленькими терпкими ягодками, и умер, кровавая пена выползала у него изо рта. Это они хотели сделать со мной. Хотели меня так убить. Мне спасло воровство бедного маленького Роно, который никогда не делал ничего плохого. Он умер вместо меня, и он умер в мучениях. Маленький Роно.

Она дрожала всем телом. Я крепко обнимал ее, стараясь не упасть со стула.

— Это не ваша вина, — сказал я ей. — И теперь вы в безопасности. Вы в безопасности.

Правду ли я говорил?

— Папа!

Я быстро обернулся. Что-то в тоне Би подсказало мне, что она ожидала, что мне станет стыдно. Она посмотрела, как я обнимаю Шан и скрестила руки на груди.

— Шан очень расстроилась, — сказал я, но судя по ледяному взгляду Би, меня это не извиняло. Так как Шан даже не попыталась оторваться от меня, я встал и усадил ее на свой стул.

— Тебе лучше, Би? — спросил я, чтобы напомнить ей о вымышленном недомогании.