Пришла моя очередь нахмуриться.
— Я Би, — ответила я. — И все.
Мгновение он с опаской смотрел на меня.
— А я Пер. Я грум Кляксы, ухаживаю и выгуливаю ее.
— Клякса, — повторила я. Я даже не знала имя своей лошади. Мне почему-то стало стыдно.
— Ага. Глупое имечко, да?
Я кивнула в ответ.
— Так называют любую пятнистую лошадь. Кто ее обозвал так?
Он пожал плечами.
— Никто ее не называл, — он почесал голову, и на плечи посыпалась солома. Он даже не заметил этого. — Ее привели сюда без имени, мы просто звали ее пятнистой, а потом привыкли звать Кляксой.
Наверное, это я виновата. Думаю, отец ждал, когда я приду сюда, познакомлюсь с ней и дам ей имя. А я не пришла. Я слишком боялась больших лошадей, боялась представить, что случится, если она не захочет чувствовать меня на своей спине.
— Пер — тоже странное имя.
Он бросил на меня косой взгляд.
— Персеверанс[3], мисс. Это длинновато, чтобы кричать, поэтому просто Пер, — он посмотрел на меня и вдруг признался: — но когда-нибудь я стану Таллестманом. Моего деда звали Тальман, а когда мой отец вырос выше него, его стали звать Талеман[4]. И до сих пор так зовут, — он выпрямился. — Пока я не дорос, но, думаю, когда догоню отца, стану Таллестманом, а не Персеверансом.
Он сжал губы и задумался об этом. Открытость его стала мостиком, и мальчик ждал, когда я перейду по этому мостику. Настала моя очередь что-то сказать.
— Ты давно заботишься о ней?
— Года два уж.
Я отвернулась от него к лошади.
— Как бы ты назвал ее? — я кое-что придумала. Он даст ей имя.
— Я бы назвал ее Присс[5]. Она бывает очень капризна. Не любит, когда у нее грязные копыта. А седло ее должно лежать так, чтобы коврик был гладким и нигде не смялся. Очень придирчива к таким мелочам.