Странствия Шута

Я обдумал все, что услышал и попытался найти во всем этом смысл. Они взяли Би и Шан в заложники. Взамен они хотят получить нежданного сына. Его у меня не было, но у меня был Шут. Смогу ли я использовать его в качестве приманки? Найдутся ли у него силы сыграть в эту игру?

Потом мои рассуждения зашли в тупик. Если Би — заложница, им выгоднее дразнить меня ею, а не исчезать бесследно и не дурманить сознание тех, кого они оставили за спиной. За исключением случая, когда поблизости у них не оказалось какого-нибудь бастиона, безопасного места, с которого можно вести переговоры. Что бы я сделал на их месте? Довез заложников до чалсидианской границы или до морского побережья? и начал переговоры оттуда, требуя, чтобы мне доставили нежданного сына? Возможно.

— Поешь еще немного. Мне нужно ненадолго уйти, — Я повернулся и ткнул пальцем в Ланта. — Оставайтесь там. Я хочу поговорить с вами.

Он промолчал.

Только по дороге к старой детской Би я внезапно осознал всю чудовищность беды, свалившейся на меня. Меня шатнуло в сторону и ударило о стену. Я замер, в глазах потемнело. Потом я сбросил с себя эту слабость, проклиная отчаяние, накатившее именно тогда, когда я больше всего нуждался в спокойствии и ясной голове. Пусть эмоции потерпят до тех пор, пока я не узнаю все, что мне нужно, и не составлю план действий. Пока не время обвинять себя или упиваться бесполезными мечтаниями о чем-то недоступном. У меня есть только этот момент, и, если я хочу найти их след, мне нужно быть бдительным и уверенным в себе.

Я вошел в детскую. По крайней мере здесь никто не разбрасывал мебель и не выискивал, что своровать. Может быть, здесь никто не прятался, или комнату просто не заметили. Почему Би не смогла укрыться здесь? Бесполезный вопрос.

Я нашел подушки и одеяло и вернулся в кабинет. Я бросил их у очага, стараясь не думать о таком небрежном обращении с красивыми вещами, сделанными руками Молли.

— Персеверанс, когда поешь, отдохни здесь. Попробуй поспать. Если вспомнишь что-нибудь еще, любую мелочь, которая тебе покажется неважной — расскажи мне.

— Хорошо, сэр, — ответил он, не отрываясь от еды, скрючившись над тарелкой, как изголодавшаяся гончая. Наверное, в последние несколько дней ему не удавалось вдоволь поесть. Теперь, после еды, его сразу потянет в сон. Я присмотрелся к нему. Его отца убили, его мать не признает в нем сына, и во всем мире только я помню его имя. Теперь он поклялся мне в верности. Первый подданный принца-бастарда. Вполне уместно, так или иначе.

Я схватил стул, перенес его через всю комнату, и сел напротив Ланта, так близко, что тому пришлось выпрямиться и подтянуться, чтобы наши колени не уткнулись друг в друга.

— Ваша очередь. Расскажите мне все, что помните с того момента, как я перерезал горло собаке.

Он посмотрел на меня и облизал губы.

— Мы поехали в город. И мужчина мучил собаку, а вы сбили его с ног и убили ее.

— Зачем мы поехали в город, Лант?

Наблюдая за ним, я видел, как тяжело работает его разум, выискивая разрешенные воспоминания.

— Чтобы купить еще несколько табличек для моих учеников.

Я кивнул.

— Потом мы зашли перекусить в гостиницу. И мы с Риддлом быстро выбежали из нее. Почему?

Он сглотнул.

— Вы не сказали.