— Спасибо.
Что еще можно сказать, когда мальчик обещает свою жизнь и верность? Я спрятал в сердце бурю эмоций, которую разбудили его слова, и заговорил спокойно:
— Продолжай рассказывать, Персеверанс.
— Я вам не вру, сэр.
Предположение, что я могу решить иначе, ранило нежные чувства мальчика.
— Я знаю, что не врешь, — серьезно ответил я. — И сейчас мне нужна твоя помощь. Мне нужно узнать все, что знаешь ты, каждую мелочь. Продолжай рассказывать.
Я услышал о том, как на следующий день он пошел на уроки, где была и моя дочь. Он рассказал о своем разговоре с Би, как она поделилась с ним тем, что я сделал. Она гордилась мной. Гордилась. Слушая мальчика, я следил за Лантом. Он явно запутался в чувствах. Не начал ли он припоминать обрывки того дня, почти затертые самим присутствием Шан? Но как только Персеверанс начал говорить о звуках, услышанных ими и о том, что они увидели, писец снова начал качать головой. Я посмотрел на него, и он замер.
Так я услышал, что в последние минуты своей жизни Рэвел пытался спасти детей поместья. Я совершенно не знал этого мужчину. А дальше я с болью слушал, как моя Би прятала детей там, где, как ей казалось, они будут в безопасности, и только для того, чтобы самой лишиться убежища. Персеверанс рассказал мне о резне, которую видел в конюшне, об убитых мужчинах на земле, с перерезанным горлом, захваченных врасплох за работой, и о своих отце и дедушке среди них, о том, как, перешагивая через тела, он оседлал Присс и о бешеной скачке за помощью.
Его подробное описание налета закончилось стрелой. Он только один раз пришел в сознание, и запомнил, как они увозили Би. Он вернулся в поместье, к горящим конюшням и людям, которых знал всю жизнь, но те не желали признавать его. Тут мальчика затрясло, и я остановил рассказ.
— Достаточно. Хватит на сегодня, Персеверанс. Я знаю, в твоих словах есть правда. Теперь я хочу, чтобы ты помолчал и подумал о людях, которых видел. Вспомни каждого из них, и когда будешь готов, опиши мне их по одному.
Чейд учил меня, что это лучший способ получить информацию от человека, не привыкшего наблюдать. Вопросы вроде «Он был высокого роста?» или «У него была борода?» могут увести мысли с верной дороги.
Пока я перевязывал его плечо, мальчик молчал. В ране было заражение, но не опаснее, чем обычно бывает с такими ранами. Когда я закончил, то помог ему с рубашкой, а затем принес ему еду и еще немного бренди.
— Сначала выпей, залпом. Потом можешь поесть и поговорить со мной.
Он опрокинул бренди, ахнул, крепко закашлялся и схватил кусок хлеба, чтобы заглушить вкус. Я ждал. Он слегка опьянел, чего я и добивался. Его мысли стали свободней и легче. И он рассказал мне то, что мог заметить только конюх. Белые лошади с примечательными плоскими седлами, и большие лошади для мужчин в кольчугах. Седла на больших лошадях были выделаны в чалсидианском стиле. Они говорили на иностранном языке. Я не задавал вопросов, но он вспомнил человека, который то и дело кричал «каритежен, каритежен!»
Кар инте жен. «Сидеть» по-чалсидиански.
Чалсидианцы в Бакке. Пираты? Пираты, которые пересекли Шокс и Фарроу, чтобы совершить налет на отдельно стоящую усадьбу в Бакке? Зачем? Чтобы выкрасть мою дочь? В этом не было никакого смысла. Не было, пока он не рассказал, что с ними была миловидная женщина, которая искала бледного мальчика или юношу. Тогда я понял, за кем они пришли — за нежданным сыном Шута, которого я должен был найти и защитить. Я до сих пор не представлял, кто он и где может быть, но кое-что начало проясняться. Заложники для обмена. Что может быть лучше, чем захватить дочь хозяина поместья и благородную леди?
Когда мальчик описал некоторых из отряда как бледных людей без оружия, когда он вспомнил их светлые волосы и глаза, их белую одежду, кровь застыла в моих жилах. Неужели это те, кто преследовал курьера? Скорее всего да. Она говорила, что за ней ведут охоту. Полусумасшедшие предупреждения Шута внезапно обрели реальную основу. Эти бледные люди могут быть Слугами из Клерреса. Как Шут и предупреждал меня, они могли проследить за курьером. И прийти по его следам, чтобы вернуть Шута и найти этого нежданного сына. Они решили, что я нашел его и спрятал в Ивовом лесу? Но что делали здесь чалсидианцы? Наемники? Как они смогли зайти так далеко в Бакк и остаться незамеченными? Дороги королевства постоянно патрулировались, главным образом для того, чтобы отвадить разбойников, и еще одной из обязанностей патрульных было принимать сообщения о разных необычных случаях. Про отряд огромных лошадей с чужаками-всадниками сообщили бы обязательно.
Если люди смогли бы вспомнить, что видели их.
— Это все, сэр.
Мальчик выглядел совершенно опустошенным. Я просто ощутил его усталость. Вряд ли он хорошо спал этой ночью.