Я заговорил без извинений и объяснений:
— Что они сделали с твоими глазами?
Он положил ткань обратно в миску и сжал израненные руки, слегка растирая опухшие суставы пальцев. Я убирал со стола, он молчал. Что ж, ладно. Еще рано.
— Ты голоден? — спросил я его.
— Пора есть?
— Если ты голоден, то пора есть. Я уже сыт. И выпил даже больше, чем стоило.
— У тебя правда есть еще одна дочь, кроме Неттл? — неожиданно спросил он.
— Правда, — я сел в кресло и снял один ботинок. — Ее зовут Би. Сейчас ей девять.
— Правда?
— Шут, какой смысл мне лгать?
Он не ответил. Я протянул руку и расстегнул второй ботинок. Разувшись, я вытянул ноги. Левую голень так резко свело, что я вскрикнул от боли и бросился растирать ее.
— Что случилось? — тревожно спросил он.
— Нелепые ботинки, спасибо Чейду. Высокие каблуки и острые завернутые носки. Если бы ты мог их увидеть, тебе стало бы смешно. Ох, а у жакета юбка длинная, почти до колен. И пуговицы в форме маленьких синих цветочков. А шляпа — как болтающийся мешок. Не говоря уже о курчавом парике.
Легкая улыбка искривила его рот. Потом он серьезно сказал:
— Ты даже не представляешь, как бы я хотел увидеть все это.
— Шут, не из праздного любопытства я интересуюсь твоими глазами. Понимание того, что с тобой сделали, поможет мне вылечить тебя.
Молчание. Я снял шляпу и бросил ее на стол. Встав, я начал расстегивать жакет. Он всего лишь немного жал в плечах, но мне вдруг стало нестерпимо это давление. Сбросив его на спинку кресла, я с облегчением вздохнул и снова сел. Шут поднял шляпу. Его руки изучали ее. Затем он надел ее, вместе с париком, на свою голову. С видимой легкостью он оправил волосы, а потом без особых усилий придал шляпе изящный изгиб.
— На тебе она выглядит гораздо лучше.
— Мода меняется. У меня была почти такая же шляпа. Много лет назад.
Я ждал.