Егерь императрицы. Гвардия, вперёд!
Как ни пытались союзники Османской империи заставить её воевать дальше с Россией, но проигравшая все большие сражения на земле и на море Блистательная Порта запросила мира, который и был заключён в декабре 1791 года в Яссах.
— Тут, на Дунае оставят турку стеречь или на Кавказскую линию погонят? — гадали егеря-волкодавы. — А может, вообще в Польшу мятежных ляхов по лесам гонять? Без дела уж точно не оставят!
А где-то в далёком Санкт-Петербурге рука государыни уже выводила пером на белоснежном листе: «Повелеваю отдельный особый полк егерей направить для прохождения службы от Дуная в…»
1.0 — создание fb2 — AlenaCh
Андрей Булычев
Егерь императрицы. Гвардия, вперёд!
Часть I. Передислокация
Глава 1. В лагере Южной Дунайской армии
— Да бери уже всё, чего ты копаешься?! — Хмурый пожилой каптенармус сдвинул в сторону на деревянной приставке поясной ремень, патронташ на широкой перевязи и кожаные ремни для тесака. — А ну-ка фузею с плеча скинь, дай гляну её!
Семён снял ружьё и протянул его интендантскому унтеру.
— Ух ты, какое антиресное. Не на-ашенское, — протянул тот, с интересом его осматривая. — Клеймо-то здесь каковское, ни разу я ещё такого не видал, — он поковырял ногтем оттиск на казённой части у самого замка. — Цифиры-то да, они понятные, а вот чего тут буквами начертано, никак не уразумею.
— Прусская фузея, при ихнем короле Фридрихе Втором ещё она сделана, — шмыгнув носом, ответил егерь. — Вот тут как раз и прописано по-иноземному, ну а цифиры, они, стало быть, про то, когда она сработана ремесленными была. Мне её год назад капрал мой, Тихон Мухин, во владение передал, а сам он теперяча с нарезным штуцером ходит.
— Ну-ну, прусская, значит, — уважительно протянул каптенармус, — а я-то смотрю, ну никак на нашу тульскую не похожа. Ладно, чего уж тут говорить, обихожена, смазана. Сколы на прикладе, видать, были, так ты затёр, загладил их. А это тут чего такое? — ковырнул он по заусенцам на стволе.
— Дык это от сабель басурманских, Селантий Иванович, — пожал плечами Семён. — Когда турку на штык брали, маненько поозоровал он, посёк вот дуло, пока не угомонился.
— Поозоровал, — проворчал неодобрительно ветеран. — Аккуратнее нужно, Шевцов, вещь-то казённая. По замку бы хлестнул, всю механизму мог бы порушить, особенно ежели ятаганом. Ну, чего, теперь только если затирать. Аккуратненько эдак, без дури. Вон, к оружейному Афанасьеву Василию подойдёшь, он тебе и подскажет как. Так, ну а по ремню чего сказать, хороший ремень, послужит он ещё. Войлоком пройдись, потри его, повохри, значится, обильно, ну и перетопленным ружейным салом с воском потом по верху пройдись. Вид у него потом не хужее нового будет. И всю эту ременную амуницию тоже так же обиходь, — кивнул он на столешницу. — Старую только потом не забудь сдать, у неё срок ещё не вышел. Это вот вас балуют, которые при посольских будут стоять, меняют всё на новое, а кому-то ведь придётся и сданную брать на донос. Так что в порядок всё приведи. Коли худая она будет, велено её не принимать, а старшему каптенармусу о небрежении сдатчика докладывать.
— Понял я, Селантий Иванович, — кивнул егерь, — сегодня уже не успею. С вечера мне в посольский караул вставать. Завтра если только.
— Ну ладно, пущай завтра, — согласился каптенармус. — Только гляди не затягивай. И вот тут на бумаге роспись о получении ставь.
Семён взял лежащее рядом со стопкой листов перо и макнул его в тёмно-зелёного стекла чернильницу. Высунув от усердия язык, вывел на месте галочки три первых буквы своей фамилии.
— О как, даже вкось не пошёл, и без кляксы, — хмыкнул каптенармус. — Видать, хорошо господа офицеры вас грамоте учат. Ладно, ступай, Шевцов, следующего зови. Кто там у нас? — Он глянул в лист и зачитал по слогам: — Баклушин Иван. Пущай заходит. Только не забудь, Шевцов, — старую ременную амуницию завтра до «вечерней зори» от тебя жду!
По всему протяжённому лагерю русской Дунайской армии, стоящей возле Галаца, шла суета. Роты, эскадроны, отдельные команды, батальоны и полки готовились к проведению парада, назначенного светлейшим князем на послезавтра. Парад — дело нешуточное. От того, как ты своё воинство людям начальственным покажешь, такое и у них к тебе отношение будет.
— Хорошо воевал полк? Пустое! Они у тебя ходить не умеют и строевым экзерцициям не обучены. Плохой полк!
Это все знали. Вот и стоял гомон над военным станом. Полковые командиры накручивали господ офицеров, те давали разнос унтерам, и уже за всё отдувались солдаты.
— Ты чего так долго, Шевцов?! — крикнул от длинного ряда палаток старший ротный унтер. — У нас уже два построения было! Рота ногу устала тянуть в строевой ходьбе, а тебя всё нет и нет! Капитан-поручик пятерым увальням штрафные караулы успел выписать.