— Заходи, Тимофей Захарович, — позвал командира дозорной роты Егоров. — Ты чего это такой взволнованный? Случилось что?
Осокин обвёл внимательным взглядом всех присутствующих и, наклонившись к уху Алексея, приглушённо доложился:
— Господин полковник, британская шхуна снялась с якоря и пошла вниз по течению.
— Когда это случилось?! — вскинулся Алексей.
— Не более получаса назад, — ответил капитан-поручик. — У меня трое в роте хорошо с лошадьми управляются. Вот я их во главе с Аникеевым и послал за ней проследить. До ночи, не более, а потом, если шхуна дальше Прута уйдёт, чтобы они обратно возвращались. Можно было бы, конечно, казаков или драгун попросить, но вы же сами говорили, чтобы лишних не посвящать, да и неразворотливые какие-то они. Когда бы ещё собрались! А мои только сумы с провиантом к седлу приторочили — и вдогон сразу.
— Всё правильно сделали, Тимофей Захарович, — похвалил главного своего разведчика Егоров. — Странно это, конечно, ничего ведь не предвещало отход шхуны. Могли бы и завтра утром отплыть, зачем было так спешить и в ночь уходить? Ничего эдакого наш караул не заметил?
— Там вот старший его на улице, — кивнул себе за спину Осокин, — тоже с докладом прибежал. Может, я приглашу, господин полковник?
— Давай! — махнул рукой Алексей.
— Вашвысокоблагородие, капрал Шилкин!.. — рявкнул егерь, заскочив в командирский шатёр.
— Тихо, капрал, — остановил уставной доклад полковник. — Ты ведь сам при отправлении британской шхуны на пристани был?
— Так точно, вашвысокоблагородие! — кивнул тот. — У меня трое егерей в карауле стояли, и ещё двое со штуцерами скрытно в наблюдателях сидели. Помимо нас там ещё целый плутонг со второго батальона был. Но у нас-то своя, особливая задача — за этим кораблём внимательно смотреть. Вот потому и я неотлучно там был.
— А скажи-ка мне, братец, ничего такого интересного не происходило сегодня со шхуной? — спросил Егоров. — Всё-таки давно она уже на якорях в затоне стоит, примелькалась поди, всё одно и то же всегда, а сегодня, может, вдруг чего-то по-другому было?
— Да до обеда всё как обычно вроде, — почесал затылок Шилкин. — А потом, как только ветер на южак переменился и посильнее задул, забегали там на палубе, ну и лодочка от шхуны к берегу пошла. Капитана и ещё одного длинного она высадила на пристань и, как обычно, обратно к кораблю.
— А потом что? — поинтересовался Егоров.
— Как и было приказано, один из моих штуцерников, Евсей Колунов, за этими двоими пошёл, ну и через пару часов с ними же обратно на пристань вернулся.
— Та-ак, пара часов, — задумчиво проговорил Алексей. — И были они в лагере, в британских шатрах?
— Так точно, в них, — кивнул капрал. — Евсей сказывает, что прямиком туда они отправились и наружу долго не выходили. Ну а потом, значится, на пристань возвернулись, помахали с неё, с корабля лодочка сразу подгребла и забрала их. И тут же матросы забегали, паруса начали поднимать, якорь со дна вытащили. Я, как только это увидел, сразу же к господину капитану-поручику гонца отправил. Как и приказано было, с вестями о шхуне. Ну, потом он сам прибежал, а шхуна уже вниз по течению из затона пошла. Вроде всё.
Что-то такое крутилось в мозгу у Алексея, всё цепляла словно какая-то заноза. Что же его могло насторожить, за что это он мог зацепиться в рассказе егеря? Что могло способствовать перемене в привычном уже укладе шхуны при её долгой стоянке? Почему она вдруг так резко снялась с якоря? «До обеда всё как обычно, а потом, как ветер на южак переменился и сильнее задул, на палубе забегали и выслали лодку с капитаном к берегу», — всплыло сказанное только что капралом.
— А что это за южак? Ветер с юга, как я понимаю? — Алексей посмотрел вопросительно на Осокина.
— Так точно, Алексей Петрович, он самый, — кивнул тот. — Наши по привычке его так называют. До этого ведь безветренно было, солнце изрядно пекло, а сегодня вот ветерок хороший задул, даже и дышать легче стало. И ведь верно Шилкин подметил, как раз после обеда он усилился.