– Oh ja ja! Herzog Albrechts Wachpferd hundert! (О да-да! Дозорная конная сотня герцога Альбрехта! – Нем.),–гаркнул немец, вложил свой меч в ножны и спрыгнул с коня.
Жеребца тут же подхватил шустрый паренёк оруженосец, а высокий кавалерист подошёл к русскому.
– Der Zenturio Seiner Hoheit, Herzog von Sachsen Albrecht I. Kurt Mayer!
(Сотник его Высочества, герцога Саксонии Альбрехта I Курт Майер!), –и стукнул сжатым кулаком в броню на груди.
– Гуд! Союзник, значит,–кивнул Родька и выдал коряво то немногое, что уже успел заучить из немецкого.
– Hansa und Nogorod Union! Freunde! Gut? (Ганза и Новгород–союз! Друзья! Хорошо?)
– Ohjaja! Union, Freundschaft! Gut! (О да-да! Союз, дружба! Хорошо!), –соглашаясь, кивнул сотник и обвёл рукой своих воинов. Затем показал на груду тел лежащих датчан, на Родьку, лес и, стукнув себя в грудь, торжественно поклонился.
– Ага, –кивнул пластун, принимая благодарность союзника, –Union! Union! (Союз! Союз!). Извиняй мил человек. Пора мне на доклад к командиру. Ещё увидимся! –и, сцепив руки в замок в жесте «дружба», потряс их над своей головой. Затем как-то боком, боком сделал три шажка в сторону и буквально растворился в окружающем тракт лесу.
Немцы только покачали головой и по команде своего сотника кинулись обшаривать трупы да оттаскивать в сторону своих раненых и убитых товарищей.
Через час Андрей уже знал, что войско союзников близко, и отдал команду выдвигаться скорым маршем на соединение.
На обширную поляну у озера Ильзе, занимаемую объединёнными войсками, под барабанную дробь и при развёрнутых знамёнах, хоругви и отрядных значках, колонной посотенно вступала русская рать. Пехота шла мерной поступью, бренча сталью и поднимая сапогами дорожную пыль. На всех была одета начищенная броня, а в руках зажаты щиты и длинные пики. Необходимо было произвести впечатление на союзников. Как говорят в народе, сначала «встречают по одёжке, а провожают по уму»?
«Ну, уж свой ум то мы им потом покажем!»–решили русские.
А сейчас шли ровно, словно на параде.
– Запевай!
«Соловей, соловей пташечка-а
Канареечка жалобно поёт.
Раз поёт, два поёт, три поет
Канареечка жалобно поёт!»
Разнеслось на поляне, где разом стих шум многотысячного лагеря. Всем было интересно лично увидеть союзников, о которых они уже столько слышали.
Четыре пеших сотни, подойдя к шатрам предводителей союзной армии, развернувшись, выстроились в ровную линию.