Там, едва заря настанет,
Строй пехотный закипит,
Барабаном в небо грянет
Закипит тогда войною
Богатырская игра,
Строй на строй пойдет стеною
Слава матушке – Софии
Слава русскому всему,
Слава вере православной
И солдату молодцу!
– Немцы со своими союзниками приближаются кравнине Борнхёведе с юга. Как Ваше Величество и сказало, с востока русских сил нет. Как доложились наши лазутчики, в Любеке базируется только их флот и находится на излечении около трёх десятков раненых воинов. В самом городе бургомистр и военный комендант из самих немцев. На стенах находятся только две, от силы три сотни немецких стражников.
– Мы бы могли легко взять этот город и казнить всех изменщиков, переметнувшимся к врагам короля, –докладывал военный министр Вёстмар Андерсон.
– Не время, ещё не время, Вёстмар, –покачал головой монарх, –Сначала мы разобьём этих напыщенных немцев тут в генеральном сражении, а уж Любек и сам нам тогда откроет свои крепостные ворота. Его бургомистр ещё будет лежать у моих ног и с мольбой протягивать в руках ключ от города. Помяни моё слово! Вот тогда мы и устроим всем горожанам наш справедливый суд! – и в его глазах словно сверкнул отблеск далёкого пожара, –Меня заботит сейчас, где же эта русская армия, о которой мне столько много все докладывали. Не могут же ею быть эти пять сотен, что влились к немцам недавно. Уж больно много делов натворили эти русские в последний месяц. Ну да ладно, скоро и так всё само собой прояснится. У тебя готов общий план сражения?
– Да, Ваше Величество, –поклонился министр, протягивая пергамент, –Здесь расставлены все наши и все предполагаемые силы противника, причём в том порядке, в каком их обычно выстраивают сами немцы. Они довольно прямолинейны и предсказуемы. Поэтому смею надеяться, и в этот раз всё будет как обычно.
– Ну что же, оставь его мне,–кивнул Вальдемар, –Я хочу с ним сам позже ознакомиться и всё обдумать ещё до начала большого военного совета.
Большой военный совет в стане союзников проходил традиционно шумно. Тут не было такого жёсткого единоначалия, как в датском королевском войске, и приходилось выслушивать каждого, у кого только было своё мнение от того, где им встать в битве и что им в ней делать. Дошла очередь высказаться и Сотнику, и он, встав с дальнего места, где сидел вместе с начальником штаба Филатом и Путятой, развернул большой пергаментный лист, где был расчерчен личный план предстоящей битвы.
– Наши силы примерно равные, господа. И мы, и они имеем сильную рыцарскую конницу в три тысячи всадников у каждого, которая на поле боя работает словно таран, раскалывая и разрывая боевые порядки противника. Ещё есть около тысячи лёгкой конницы, которая традиционно поддерживает действия тяжёлой. И есть пехота в восемь тысяч человек. Король Дании, я полагаю, будет ждать от нас и сейчас таких же действий, как обычно. А это – таранный натиск конницы на его центр и на его правый западный фланг, так как с востока все армии скованны болотистой местностью, и после того таранного удара уже поддержка конницы всей пехотой. Я же предлагаю изменить традиции, и построить битву не так, как от нас сейчас ждут. Мне представляется важным использовать самую сильную сторону нашей пехоты, а это – насыщенный плотный строй копейщиков. Выманить тяжёлую конницу короля нашей лёгкой на себя, приняв их на копья пехоты. Заставить втянуться в тягучее сражение и лишить датчан их тарана. После этого, преследуя неизбежно отступающих рыцарей своей развернувшейся лёгкой кавалерией, ударить всеми силами своей рыцарской конницы строго в правый фланг с желательным её заходом врагу в тыл. Угроза с тыла и фланга, а так же напор нашей пехоты в центре, думаю, лишат датчан мужества, и так только что видевших, как погибает и отступает их собственная рыцарская конница. И они обязательно побегут. Свой отряд, я думаю, будет правильнее выставить в центре, прикрывая фронт копейщиков. У моей бригады большая насыщенность бронебойными арбалетами. У каждого бойца они есть, и тут мы будем особенно полезны, выбивая защищённых бронёй рыцарей.
– И этому выскочке мы доверили баронский титул! –буквально заорал с места герцог Саксонии Альбрехт, брызгая слюной.
Его толстые влажные губы тряслись, а на длинном, крючковатым носу раздувались широкие волосатые ноздри:
– Благородные люди всегда сходятся в битве с благородными, и только потом, выяснив, кто из них сильней и даровав милость побеждённому, растаптывают простолюдинов! А он собирается тут выбивать рыцарей своими русскими варварами. Может, ещё научит местных немецких крестьян взяться за арбалеты и выйти против местной знати? Мои рыцари будут биться как всегда–благородно! –закатив глаза, буквально завизжал он.