– Я думаю, что, если мы вот так же, как и прежде, и всё тем же привычным путём надумаем совершить поход в глубину финских земель, а это от Ладоги через карельские земли на запад, то весть к врагу прежде нас самих до их становищ долетит. В этом случае противник свои силы объединит, и с ним тогда нам гораздо труднее воевать на его же земле будет. Каждая сосна в этом случае свою стрелу в нас посылать будет, каждая скала валун скинет. Поэтому мы сделаем вот что, – и Ярослав пододвинул к себе карту, – От Великого Новгорода мы совершаем переход в направлении Нарвы и, не доходя до неё вёрст эдак сорок, старинным трактом по нашему Копорью выходим на берег замёрзшего Вотского залива возле самой Лужской губы. Оттуда два дня пути по льду до острова Гогланд. Там делаем отдых днёвку и дальше два дня двигаемся до южного берега Тавастии. Разбиваем с ходу селище южного рода Таммиярви, а там разделяемся и двумя потоками по рекам и озёрам все идём на север. Карельское войско союзников самостоятельно движется нам навстречу, выбивая с восхода солнца рода у озёр Сайма, Хаукивеси и Калавеси. Домой мы возвращаемся в направлении Ладоги по союзной нам карельской земле. Ну, вроде как-то вот так, в общем, мы сообща с воеводами задумали. По мелочи, конечно, не всё у нас ещё продумано, но это уже по ходу дела можно будет всё устранять. Ты что сам-то думаешь, посоветуй, у тебя, Иванович, ведь голова хорошо варит в этом.
Андрей разглядывал карту и напряжённо размышлял. Задумка с переходом по льду Вотского залива и удар на север там, где никто не ждёт нападения, была, конечно, прекрасной. Подвижные быстроконные сотни русских как веером могут пройти по всех селищам и становищам Тавастии. Главное им было разбить все силы противника на отдельные части и не дать им соединиться воедино. Селища у финских народов были укреплены слабо, без каменных стен и крепостных сооружений. Взять их не составит большого труда. Поэтому, если по основному плану вопросов не возникало, то подправить оставалось лишь небольшие частности, и Андрей поднял глаза от карты.
– Общий план прекрасный, князь, – уважительно кивнул Сотник, – Если мы сможем перейти Вотский залив по окрепшему льду, решим вопрос с передвижением всего войска на конях или на конной тяге, перевозя на них пешцев и весь свой припас, то всё у нас должно получится. Одно только дополнение у меня есть по общему плану, Ярослав Всеволодович, – и, увидев удобрительный кивок князя, продолжил, – Рода еми и суми проживают в основном тут, тут и тут, – и Андрей положил на карту несколько щепочек, – Выбивать их все нужно разом, иначе опомниться и выковыривать их из лесов, потом себе же дороже станет. Поэтому я предлагаю создать не две, а целых три атакующие рати. Левая, та, что самая западная, пройдёт по прибрежным селищам Суми и затем на север в направлении озёр Лохъяньярви и Пюхяярви. Центральная – выбьет силы врага в районе озёрной грозди Пяйянее и Кейтеле Ярви и закончит свой бег возле озёра Нилакка. Третья правая колонна совместно с карельской ратью должна будет ударить по множеству озёр Саймы, Хаукивеси и Калавеси. Тут у Тавастов самое большое количество укреплённых селищ и военных сил, и карелы с ними просто так не справятся в одиночку.
Ярослав пригляделся оценивающе на карту с разложенными щепками и согласно кивнул:
– Добро, так, думаю, даже лучше будет, негоже своих союзников под удар подставлять, да и в совместной рати дружба, связанная кровью, крепче потом будет. Продолжай, Андрей Иванович, вижу, еще что-то сказать хочешь.
– По основному плану у меня всё, княже, но есть предложение в деталях, – кивнул, соглашаясь с Ярославом, Сотник, – Каждую из идущих колонн нужно укомплектовать таким образом, чтобы в ней были и быстрые подвижные силы из конных сотен, и осадное войско для взятия укреплённых селищ, и дозорные десятки, дабы вычищать от охотников окружающие леса. Если мы тех оставшихся охотников финнов в глубину лесов сразу же не загоним, то потом кровью умоемся, однозначно. Они нам просто потом покоя не дадут. Ушкуйников предлагаю в левую колонну сместить, они побережье залива там хорошо знают, вот тут им и карты в руки. Да и у меня особая просьба будет к тебе, князь, – и Сотник с серьёзным видом встал из-за стола.
– Хм, – удивлённо поднял брови Ярослав, – Говори, Иванович, внимательно тебя слушаю.
Андрей вздохнул и посмотрел в глаза хозяину терема.
– Дозволь, князь, в разрушении становищ бригаде моей участие не принимать. При штурме в рати в первых рядах выйдем, но избавь нас от этой доли.
Князь тяжело молчал, он остро взглянул на Сотника, вздохнул и промолвил:
– В селищах враги живут, в селищах оружие на весь род хранится, в селищах пушнина на складах сложена, на которую потом мечи, секиры и наконечники для стрел и копий докупаются. В селищах еда для воинов лежит, и в них же рабы из захваченных карел бедуют. Кому-то ведь нужно с этим всем дело иметь?
В словах князя, конечно, был смысл, но Андрей прекрасно сам знал, что творится во взятых на меч селениях, и как только мог, старался отвести своих воинов от такой доли.
– Всё так, князь, то моя личная просьба, прости. Почти что тысяча ушкуйников и лихих новгородцев из охочих людей в поход этот идут, всем им за радость такое будет, а для нас воинская честь и слава дороже того будет.
Ярослав помолчал, тяжело вздохнул и ответил:
– Неволить тебя я не буду, пусть так и будет, как сам хочешь. Только и ты уж имей ввиду, кто во вражье селение входит, тот и добычу потом на себе из него же и уносит.
– Да ничего, чай не обеднеем, Ярослав Всеволодович, – улыбнулся Сотник покладисто, – У нас князь честный. Хороших воинов чай не обидит, а для добычи у нас и свой обоз есть. Она ведь у бригады тяжёлая, на своей спине, как вон те ушкуйники пушнину, добычу нашу не утащишь просто так, – и лукаво при этом улыбнулся.
– Ну-ну, – усмехнулся князь, – Хитрован ты, Иваныч, я гляжу. Ладно, главное дело сделать, а о добыче потом поговорим. Знаю я, что Андреевских, в первую очередь, металл интересует. Ладно, давай-ка по чарочке и не буду я более тебя задерживать. Выход в поход планирую уже через три дня, на двадцать первое число.
У командирского шатра сидело четверо мужчин. Отбрасывал тени в сторону яркий костёр, на котором в медном котле закипал кипяток, а мужчины вели между собой беседу. Три сына шли в далёкий северный поход у Андрея. Старшему Василию было уже двадцать восемь, крепкий, закаленный ратным трудом мужчина, командир Обережного эскадрона в его бригаде. Младшему Митрию пятнадцать, рано возмужавший парень в свои годы успел повоевать, курсант третьего курса ратной школы он теперь. Среднему сыну Ильюхе, в сентябре исполнилось девятнадцать. Взрослый парень. Да и не парень, пожалуй, а молодой мужчина он уже. Илюха с воинских отроков в личной дружине Ярослава Всеволодовича был, сейчас вот в первой дозорной сотни у князя службу несёт. Повзрослел сынок, русую бородку отпустил, а глаза всё такие же озорные, бедовые, так и искрятся весельем.
– Ну, десятник поутру ногу-то в сапог вдел, да как выпрыгнет из сапога, и в сторону козликом скок! Потом-то из него уже жабу вытряхнул и мне такой «Ну Илюха, всю неделю теперь тебе быть костровым!». И как только угадал меня из всего-то десятка?
– Да тебя не угадаешь, как же, по твоим-то зелёным озорным глазам, – усмехнулся Василий, – За что ты так с начальством-то, охальник?