Принцепс

Людовик Капетинг-Плантагенет блеснул глазами, не слезая с седла поклонился Роберту де Бомону и отдал приказ горнисту.

– Сигнал легионам – равнение на знамя. – и, не дожидаясь звуков горна, пустил своего коня рысью к пролому.

В день Рождества Христова, двадцать пятого декабря 1197 года, в Риме состоялся Парад Победы. Де-юре, Рим по-прежнему принадлежал Святому престолу, но де-факто его почти полностью выкупил Ричард, который и приказал устроить в Вечном городе широченный проспект от юго-восточных ворот Ватиканской крепости в сторону Неаполя. В былые времена это парад, наверное, назвали бы триумфом, хотя тоже вряд ли, ведь сам триумфатор в нём не участвовал. Ричард и Папа принимали участие стоя на балконе новой Курии сената, а не возглавляли шествие в золотых колесницах, поэтому это был именно парад, а не триумф.

Первыми в этом строю, ровной шеренгой выступали военно-начальники, теперь уже короли и герцоги королевского достоинства, под командованием Сира Ги де Дампьера. Короля Ливана, Хомса и Хамы, сеньора де Бурбон и де Дампьер, который не был самым значимым монархом в плане подвластных территорий, или подчинённых сил, но он был самым старшим из всех, а значит, самым мудрым. Его кандидатура на роль командующего парадом ни у кого из крестоносцев не вызвала противодействия.

Следом за Владетелями шёл сборный отряд ордена Святого престола, за ним такой-же от ордена Героев, после Героев рыцарское ополчение отличившихся в войне феодалов (в их числе и принц Людовик со своим баннером), за ними, по одной сдвоенной когорте от каждого из одиннадцати легионов, а замыкали парадную колонну вспомогательные войска – кавалерия исмаилитов графа Абу Мансура и сводный отряд глубинной разведки на верблюдах.

Артиллерию решили не тащить. Пушки только в бою выглядят впечатляюще, на марше же они по зрелищности немногим превосходят обычные телеги. В компенсацию артиллеристам выплатили не двойное жалование в честь победы, как легионерам, а тройное. Были отчеканены и памятные награды. Командному составу в виде золотых подвесок на рыцарские цепи, по форме напоминающими альбигойский крест с бриллиантом в центре, простым рыцарям такие-же подвески, только с рубинами вместо бриллиантов, а обычным воинам похожие по форме знаки без камней и на колодке.

По мере продвижения от Ватикана на юго-запад, колонна победителей прошла под шестью огромными триумфальными арками: Иерусалимской, Каирской, Багдадской, Карфагенской, Конийской и Марракешской. Это были первые сооружения в этой истории отлитые из бетона со скелетом из стальной арматуры, отделка их мраморными барельефами ещё только началась, поэтому пока они были задрапированы шёлковыми тканями. Арки были действительно огромны, под ними в одну шеренгу спокойно проходили пятьдесят всадников, а проспект, по которому шёл парад, естественно, был назван проспектом Победы.

С балкона курии сената, помимо Ричарда и Папы, парад смотрели наследник и соправитель Хорезмшаха Мухаммед Ала ал-Дин и наследник правителя южной Индии, будущий Кулоттунга Чола VI и, конечно же, Алиенора Аквитанская, железная герцогиня, в прошлом королева двух королевств, а будущем цензор сената первого созыва. В будущем, которое начнётся уже завтра.

– Весёлое было время. – вздохнул Ричард, глядя в спины последней шеренге верблюжатников – Помните Робер, как мы прямо с галер высаживались под Яффе? Я тогда спрыгнул в воду и погрузился по грудь. После боя, от солёной воды, мне так натёрло яйца, что я даже думал, что они отвалятся. Останется только трубочка, чтобы справлять малую нужду.

Папа Робер Первый тоже с грустью провожал взглядом колонну победителей.

– Я тогда погрузился в воду по шею и натёр не только в паху, но и подмышками. Болело так, что я даже обрадовался контратаке Салах ад-Дина, мечтая поскорее погибнуть и избавиться от этих мучений.

– Ваше Святейшество, Сир! – от обсуждаемой темы даже у железной герцогини покраснели мочки ушей – Неужели даже в такой момент вы неспособны вспоминать что-нибудь более героическое?

– Пока мы грубые воины, не знающие красивых слов, маман. – усмехнулся Ричард – Вы нас этим словам, несомненно, обучите, но именно это то меня больше всего и печалит. Когда воины начнут выражать свои мысли так, как нравится женщинам, нас в первой же войне будет ждать поражение.

– В какой ещё войне, Ричард? Вы уже покорили весь мир, а ваши соседи если и не вассалы, то союзники. – Алиенора Аквитанская кивнула в сторону делегаций мусульман и индийцев.

– Увы, маман, но то, что вы называете всем миром – это даже не одна десятая его часть. Враги у нас появятся уже очень скоро, даже наши дети подрасти не успеют, придётся вставать в строй снова нам.

– Откуда вы это знаете, Ричард?

– Святой Целестин рассказал. Мудрейший старик. – печально вздохнул Ричард – Он способен прозревать пространство и время. Жаль, что его сегодня нет с нами.

– Говорят, он ослеп.

– Он перестал видеть земную суету, но для прозрения времени и пространства – это только на пользу. Враги обязательно будут, маман. Святой Целестин не ошибся ещё ни разу. Поэтому прошу вас не делать из воинов придворных болтунов. Я включил вашу кандидатуру в состав сената не просто так, лично я уверен, что женщины тоже люди, ни в чём не уступающие мужчинам. То есть, в чём-то, конечно, уступающие, но зато превосходящие их в другом. Вы знак для всех женщин этого мира, маман, их символ надежды. Я включил вас в состав сената совсем не потому, что вы моя мать, Господь свидетель – чисто родственные отношения я ценю слишком дёшево, нет, я вас уважаю именно как человека, как соратника, несмотря на то что вы женщина. Пусть ваш пример будет пока одиночным, но он уже будет. Аминьнах!

Глава 37