Когда стало светать, я оглядел нас обоих и аж обалдел. Такие оба были грязные. Трава вроде чистая, но под ней-то земля. И сырая, осенняя. Селена оказалась черно-зеленой, а я как последний нищий. Нет, в город конечно пустят, но смотреть будут очень внимательно. Но что делать? Скажу что волк напал…
— И как тебе отмываться? — спросил я девушку.
— О себе лучше думай, — усмехнулась та. — Я скоро обернусь, а когда снова стану волчицей буду опять чистой. Грязь не принадлежит моему телу и отваливается при оборачивании.
— Так ты можешь вообще не мыться? — засмеялся я. — Оборачивайся время от времени и никаких проблем.
— Именно так, — засмеялась девушка. — В ипостаси волчицы я никогда не моюсь и всегда чистая. А вот человеком все-таки балую себя водой.
После открытия ворот мы зашли в город, заселились в хороший трактир, я отдал одежду в стирку и чистку, после чего сидел в комнате, так как из запасного у меня были только трусы, носки и рубаха. Занять себя было нечем, поэтому пришлось скучать. И Селена не собиралась меня навещать, пока на мне нет штанов. Немного потренировался с мечом, а потом вызвал служанку, и та принесла мне еще изрядно мокрую одежду, которую сушили на печи, но все равно за несколько часов не справились.
Я спустился в зал трактира и застал весело галдящую компанию купцов и местных жителей, а рядом за соседним столиком уткнувшуюся взглядом в стол оборотницу, которая натянула на глаза капюшон и катала в руках кружку остывшего чая.
На мое приветствие она бросила на меня какой-то совершенно «убитый» взгляд. Я ничего не понимал, но когда прислушался к беседе большой компании, то понял, что там перетирают на все лады новости из Салацкого княжества. И не трудно догадаться какие.
— Пойдем в мою комнату? — предложил я.
— Пойдем, — вздохнула девушка.
А в комнате она просто сказала:
— Я понимаю, почему ты мне ничего не рассказывал. И наверное такого, что ты ни за что не расскажешь, за эти месяцы было немало.
Мы немного попрепирались, и я с удивлением понял, что про интригу двоюродной сестры, прикинувшейся ею, девушка не знает. Пришлось рассказывать, но неожиданно Селена потребовала подробности, а их рассказывать было совсем глупо, так что я не понял, поверила она мне или нет. И вела она себя как-то отстраненно.
В этот день мы немного погуляли, даже кое-как поужинали, но так ничего про нас и не решили. Селена, как я понимаю, много размышляла и ей просто требовалось время. В итоге один из самых длинных дней в моей жизни все-таки закончился, и мы разошлись по своим комнатам спать, ни до чего не договорившись.
Проснулся я от непонятного чувства. Мне было невероятно хорошо! Секунду я не мог понять, что происходит, а затем почувствовал во рту невероятный, просто божественный или демонический вкус, и глотнул. Стало еще лучше, хотя кажется дальше уже некуда.
Я открыл наконец глаза и в ночной темноте рассмотрел стоящую надо мной на задних лапах белую собаку. В зубах у нее был зажат нож, а с левой лапы, которую она держала над моим лицом, мне в рот лилась струйка крови.
Еле удержавшись чтобы не заорать я резко оттолкнул дуру и сел в кровати, хотел отплеваться от крови, но вместо этого у меня сам собой получился очередной глоток. А Селена, прижав к шерсти на груди истекающую кровью лапу, все так же на задних ногах выскользнула в дверь.
Я вскочил и быстро оделся, беспрерывно прислушиваясь к себе и раз за разом вылавливая новые ощущения. В каждом органе отдельно будто музыка играла, сменяя один прекрасный мотив другим.
Дверь тихо скрипнула, и в комнату проникла Селена с блёклым фонарем в руке. Она была уже в образе девушки, а видеть, что натворила, похоже хотела. И оборачивается-то как часто! Обычно так могут только довольно сильные оборотни. И кстати, зачем она напоила меня кровью именно в образе собаки? А очень просто. Пришла бы в образе человека, и я услышал бы шаги. А волчица ступает совсем неслышно.
— Спросишь, зачем? — не дождавшись от меня слов спросила она, положив на стол второй ключ, который не иначе как сперла у хозяина трактира.