– Ты всегда был скотиной, Лайк, – спокойно сказал Завулон. – Особенно в вопросах верности. Но у тебя есть одно неоценимое свойство.
Московский маг оторвал взгляд от улицы и в упор поглядел на киевского коллегу.
– Ты всегда выручаешь тех, кого так расчетливо предаешь. Даже я так не умею.
– Вот потому-то я и предложил послать своих, а не твоих, – ничуть не обидевшись, отозвался Шереметьев.
Глава одиннадцатая
То, что устроил Шагрон на трассе, описанию поддавалось слабо. Он несся ракетой, болидом, сумасшедшим сгустком скорости. Встречные автомобили сливались в размытую полосу, состоящую из не успевающих отобразиться на сетчатке силуэтов и ритмичных «вжжжу! вжжжу!» по левому борту. Попутные машины зверь-«Бугатти» обходил так легко, будто те стояли. Крайнюю левую полосу никто не занимал – несомненно, Шагрон разгонял всех без всяких церемоний, да и начальство могло постараться на этот счет.
Когда пристойная трасса кончилась и пошел довольно отвратный асфальт, Шагрон воспользовался незнакомым амулетом: машину сразу перестало трясти – казалось, она обрела крылья (или, на худой конец, воздушную подушку) и помчалась с прежней скоростью. Все так же мелькали встречные авто, все так же испуганно жались к обочине попутные…
В общем, доехали очень быстро – Швед даже не успел толком настроиться на рабочий лад, а мимо уже мелькнули гостиница «Пулковская» и приметный памятник, широко известный в народе как «стамеска».
– Yes! – выдохнул Шагрон, не снижая, впрочем, скорости. – Есть рекорд от «Речного» до «стамески»! Вышел из четырех часов!
Озхар безучастно глядел в лобовое стекло.
– Я вас высажу во-он там, на перекресточке, – весело сказал Шагрон. – Дальше вы уж сами. Шеф так велел.
Ему не ответили.
Едва Озхар и Швед вышли из машины, мрачная аура Питера ударила по ним, свинцом навалилась на плечи, просочилась в каждую клеточку тела, безжалостно придавливая к щербатому асфальту. Дождя на этот раз не случилось, но небо все равно было плотно зашторено низкими тучами, так что свету летних звезд нипочем было не пробиться через эту клубящуюся толщу.
– Ух, йо-о… – Швед даже закашлялся. – Вот это да!
Озхар все молчал, упрямо расправив плечи вопреки давлению Черной Пальмиры. Вся прежняя чернота Питера по сравнению с этим чудовищным прессом казалась ласковым ветерком.
Шагрон что-то тараторил, склонившись к открытой дверце, а потом захлопнул ее, лихо развернулся прямо через осевую и спустя десяток секунд пропал из виду. Затерялся среди красных стоп-сигналов перед ближайшим светофором.
До полуночи оставалось несколько минут.
– Ну что? – с прорезавшимся боевым азартом спросил Швед. – Как добираться будем?
– Пока без магии, – пробурчал Озхар. – Незачем светиться заранее.
И он призывно вскинул руку.