Еще через минуту хлопотавший у кострища Рус тоже услышал и поглядел во тьму над озером.
– Кажется, кто-то гребет! – сообщил он негромко. – Слышишь?
– Слышу, – подтвердил Геральт, прикрываясь ладонью от засветки. – Да и вижу тоже.
На лодке, похоже, подсвечивали себе слабым фонариком. Или мобильником.
– Детишки из лагеря днем катаются, – сказал Рус неуверенно. – Ночью на воду их хрен выпустят.
– Может, кто барышню выкатывает? – предположил Геральт. – Луна, волны, романтика.
Рус в ответ только фыркнул.
«Ну да, ты бы точно выкатывать не стал, кому оно нужно? – подумал Геральт и усмехнулся. – Максимум – привел бы на пляж, а там уж и завалил на песочек…»
Руса и впрямь трудно было назвать романтиком. Скорее – прагматиком. Лодка приближалась.
– Эй, на бережку, вы кто там есть? – послышался зычный мужской голос, показавшийся Геральту смутно знакомым.
– А сам-то ты кто? – проорал в ответ Рус.
Лодке до мостика оставалось метров сорок. Геральт уже видел, что в лодке двое: один гребет, а второй, на носу, сидит вполоборота и глядит вперед, по ходу лодки.
Рус досадливо сплюнул, встал с корточек и пошел в сторону мостика.
Геральт тоже встал.
Лодка тем временем подгребла почти вплотную.
– Что-то я не пойму, куда мы приплыли, – сказал живой в лодке. – Это не перешеек ни разу.
– Феодор, ты, что ли? – спросил с мостика Рус. Живой с веслами перестал грести и обернулся.
– Рус? – опознал собеседника и он. – Шахнуш тодд, мы что, на Лизенко выгребли?
– Ну да! – подтвердил Рус. – А куда гребли?
– На перешеек, на Геологическую.