Геральт замер, потом медленно всем корпусом повернулся к Конраду.
– А надо было? – поинтересовался он мрачно.
Вместо ответа Конрад вынул из кармана сложенный в несколько раз лист бумаги и неторопливо развернул его.
– Гляди.
Геральт взял и глянул. Это оказалась карта – легко узнавались Таганрогский залив, Ростов во всем своем великолепии, соседние с ним районы. На карте были обозначены пять групп красных точек на примерно равном расстоянии группа от группы. Староминская обозначалась как самое южное скопление, следующее было обозначено севернее и чуть-чуть к востоку, у Чалтыря, дальше – у Новошахтинска, Каменска-Шахтинского и Миллерово. Все скопления накладывались на единую, более-менее прямую линию, идущую с юго-юго-запада на северо-северо-восток.
– То есть, – заключил Геральт, – тут у нас не единственный очаг… смертей?
Конрад молча кивнул.
– Там тоже работают наши?
– Уже да, – подтвердил Конрад. – Я дольше всех ехал, это самая дальняя точка. Первая пара прибыла в Миллерово часов восемь назад.
– Что ж, – подытожил Геральт. – И мы почти пришли уже, во-о-он в той хатке я здесь обосновался. Думаю, теперь твоя очередь исповедоваться…
Конрад рассказал удивительно мало, но он вообще был скуп на слова. Если коротко – станичникам досаждала не одиночная механическая тварь, а связка из как минимум двух механизмов. Наводчик и стрелок. Наводчиком, скорее всего, служил летающий беспилотник. Стрелком или стрелками – московские ведьмаки не исключали, что стрелков может быть несколько, – пока неустановленная боевая или полицейская машина, имеющая на борту нечто вроде миниатюрного малокалиберного электромагнитного миномета. В данный момент связка завершала фазу технической отладки, в процессе которой стрелки использовали не полноценные мины, а болванки с ослабленной взрывчатой частью или вовсе без нее. Кто или что являлось их конечной целью – неизвестно, однако по характеру оружия и внешним признакам его применения готовилась охота на группу людей, скорее всего, высокопоставленных. А самым поганым было то, что и наводчик, и стрелки, и руководящие отладкой живые не были жителями Большой Москвы. Они были эмиссарами Дальнего Запада с обоих берегов атлантической лужи – Большого Лондона и Йорк-Анджелеса. Поэтому смерти станичников в процессе отладки не волновали этих террористов ни в малейшей степени. На этом месте Геральт сильно погрустнел, поскольку до сих пор старался держаться подальше от политики, и это ему в известной степени удавалось. Конрад тем временем завершил рассказ: в Межгорье приняли решение пресечь деятельность этой компашки. Нейтрализацией или уничтожением механизмов (как пойдет дело) велено заняться ведьмакам во главе с Римом, а кто займется живыми – Конрад просто не знал, знал только, что ими точно займутся.
– Зачем тогда я в Краснодаре с Топтыгой встречался, выслушивал его, потом тут неделю голову сушил, следил-вынюхивал? – угрюмо спросил Геральт.
Конрад ничуть не смутился:
– Когда ты стартовал в Краснодар, Межгорье приказ еще не отдало. А после Рим велел тебя не трогать – хотел поглядеть, что именно ты предпримешь. Извини, ты все-таки арзамасский, всем было интересно, чего ты сможешь достичь в одиночку.
– И если бы не приказ, меня бы так и не тронули?
– Не знаю. Решал бы не я.
– Рим?
– Думаю, что и не он. Думаю, решали бы в Межгорье. Но ты молодец, до тепловизоров дошел. Наши этого не ожидали – по крайней мере, не в первую неделю. Думали, станешь гонять всякий металлолом по окрестным мехдворам.
– Чего там доходить… – проворчал Геральт. – Тоже мне, великая наука – тепловизор…
Геральта, конечно, уязвило такое мелкое коварство московской ведьмачьей верхушки. Однако не обижаться же на это? Не по-ведьмачьи оно. Непрофессионально. Поэтому он выбросил из головы эмоции, разочарования и обиды. Раз и навсегда. Хотят проверять – пусть проверяют. Главное – город, и пусть теперь это не Киев, а Москва, защищать его следует так же холодно и старательно.