А Радужка, вначале замерев от моего напора, затем пришла в себя и показала, что значит реальное сопротивление.
Как язык не откусила, до сих пор не понимаю.
И до яиц достала, хоть и мелкая совсем.
И, главное, что все это молча. Ни слова не проронила.
Она вообще ни слова мне не сказала после того вопроса про спор. И моего ответа.
Я помню, как повалился на пол, хрипя от боли в отбитых яйцах, а она поправила юбочку и пошла прочь.
Спокойно и равнодушно.
И вот тогда я понял: все. Это, блять, все. Ничего больше у меня не будет. Ничего не получится. Можно подыхать.
И пустился во все тяжкие.
Девки универские, которым неожиданно начало доставаться максимум моего больного внимания, взвыли и устроили гладиаторские бои в мою честь. Победительнице разрешалось все.
А я никому не отказывал, с мазохистским удорвольствием обжимаясь с очередной девкой в самых видных местах универа. И, желательно, в присутствии одной мелкой неприступной Радужки.
Хотелось, чтоб в ее глазах равнодушных хотя бы какое-то выражение промелькнуло… Хоть что-то.
Но нихера. Вообще нихера.
Я осатанел и ебнулся окончательно.
И вот, итог…
Сбитые костяшки, предстоящий занимательный квест с начальником ГАИ и резиновый мудак в моем доме…
Круто, я считаю.
— Слушай, ну не может быть, чтоб все как отрезало… — неожиданно выдает Немой, — нет, ты, конечно, мудак… Спорить… Учитывая, что она только-только из похожей истории…
Я рывком сажусь на диване, смотрю на Немого:
— Че сказал?
ebooksa