Если бы не это, я бы довез Радужку до дома, может, сладко потискал бы в машине, а затем отпустил домой, к папочке и братишке, не к ночи будь помянут, урод.
А потом уже, в другое время, поймал бы ее, может, даже и в универе завтра, и утащил куда-нибудь на полноценное свидание… Почему нет? Все на мази же. И она не отмораживается, приехала на драг, на меня смотрела… И со мной, в итоге, уехала.
Так что явно что-то ко мне чувствует, можно брать тепленькой и крутить на секс. Она слабая передо мной, она даст в итоге.
Но сейчас, в коридоре ветеринарки, мы совсем в других отношениях находимся. Не будущие любовники, а, скорее, товарищи по несчастью… Не романтично. И как теперь повернуть в такой любимый девками “романтик”, не понимаю.
Не приставать же к ней сейчас, прямо тут? Хотя хочется, чего уж там.
Мне ее постоянно хочется, стояк перманентный в ее присутствии… Но это совсем тупой скотиной буду выглядеть…
Надо говорить, значит… А о чем?
С удивлением осознаю, что мой, обычно очень даже подвижный рядом с объектом секс-интереса язык, сейчас вообще нихера не шевелится.
Болтать о какой-то чуши, какую привычно вешаю на уши девчонкам, неудобно и неправильно…
А разговаривать по-серьезке не привык. Не умею.
Вот и молчу, дурак дураком…
Профиль ее украдкой изучаю.
Чистый, красивый…
Надо же, какая девочка красивая, каждый раз охреневаю… И девочка. Они там, в столицах своих, вообще слепые, что ли? Как такое может быть, чтоб это чудо никто еще не трахал?
Очень интересует меня этот вопрос, но не задашь же напрямую!
— А откуда ты ее знаешь? — начинаю издалека, кивнув на закрытую дверь приемного.
— Она — жена папиного водителя, — охотно начинает говорить Радужка, вызывая облегчение этой своей готовностью. Значит, ей тоже неловко молчать! Ну, тогда погнали, Сомик, вспоминать навыки общения без секс-подтекста.
— Интересно…
— А еще она наших животных постоянно смотрит, — продолжает Радужка и, словив мой удивленный взгляд, уточняет, — у нас лошади же… Папа любит… И собаки. Кавказки. Кавказские овчарки, — поправляется она.
— Лошади… — киваю я, — охереть… И ты кататься умеешь?