Не промолчать?
За каким хером я вызвался забрать его к себе, да еще и спорил до хрипоты с Радужкой на эту тему?
И, в итоге, выспорил.
Забрал.
Зачем-то.
О чем думал?
Наверно, о том, что Радужка останется со мной этой ночью. Надо же тварь эту приглядывать? Вот и приглядим… Вдвоем. У меня. Чтоб никто не мешал. А то у нее дома шумновато и народу полно.
И, самое главное, что Радужка бы повелась! Она уже повелась, придирчиво изучая купленные мною препараты и слушая внимательно раскладывающую лечение по этапам тетю Наташу. Осталось только загрузить ее в машину вместе с лохматым довеском, привезти к себе, чуть-чуть поиграть в доктора Айболита… А потом, когда псина уснула бы сном праведника, мы бы поиграли в другие игры… Можно, кстати, и в доктора опять…
Но в тот момент, когда я уже прямо весь обрадовался, всеми местами организма предвкушая продолжение свидания, в уже более интересном для себя русле, у Радужки опять засветился экран мобилы, и она, нахмурив брови, провела пальчиком по экрану, принимая вызов.
— Да, пап… Ой, да все хорошо… Нет, просто собаку сбили. Нет, не с Гошкой… Не знаю, где он. Нет. Я уже взрослая, пап! Сама доберусь! Как это, выходи?
Последний вопрос она задает растерянно, слушает нечленораздельный и откровенно злобный рев зверя в трубке, затем отключается, хлопая ресницами, поворачивается к тете Наташе, а та тут же открещивается:
— Не мое дело! Сама решай! Это Рома, наверно…
— Ну, дядь Рома… — шипит злобно Радужка, — просила же… Теть Наташ, ну вот зачем он?..
— Может, потому что ты немного заигралась? — спрашивает ветеринар, — но это опять же не мое дело. И никаких разборок в моей клинике. Уводи своего бешеного отца и своего слепого приятеля на улицу. Сейчас я ему собаку отдам. Ошейник с нее не снимать, а то рану разлижет и швы разорвет.
И, пока я стою, обтекая и понимая, что мои, не особо невинные и далекоидущие планы херятся с дикой скоростью, уходит за дверь операционной.
Я смотрю на Радужку, та просто закатывает глаза:
— Папа — фрик-контрол просто… И Гошка свалил, главное… Так бы на него все скинула…
Она говорит это так легко, что становится понятно: длинный регулярно отхватывает за свою мелкую сестру от папаши. И в этом разрезе становится понятным его недавнее бешенство.
Побесишься тут, если она под твоей ответственностью и если папаша тебя регулярно нагибает за чужие проебы… Так вот и порадуешься, что моим на меня насрать всегда было…
— Ты не выходи, — командует она, — а то он… еще сильнее расстроится. Потом созвонимся.
ebooksa