Вроде все. Но потом Дубов обратил внимание на тяжкие стоны и плачь, доносившиеся из всех повозок. Тихо завывал купец, правивший конями, причитал гном, семья тихо подвывала на разные голоса. Андрей посмотрел на Рогина, аккуратно смахнувшего слезу, и понял, что, если он не поможет случайным попутчикам, то ему трудно будет с этим жить. Он незаметно от других пробрался к купцу и предложил ему спасти половину его камушков. Соврал, что зароет сокровища на дороге, а утром можно будет достать. Тот подумал, что его хотят обмануть, но потом решил сам реализовать ценную идею. После того как Дубов вернулся на место, купец тихо сполз под колеса и вскоре вернулся воодушевленный.
К счастью, за их повозкой никого не было. Наемников сразу отправили вперед. Сзади маячило только два дракона. Но довольно далеко. Да еще сумерки. А по словам Мигуэнци, драконы, как правило, ночным зрением не владеют.
Андрей покачал головой, потом послал кошку к месту нежданного клада и она принесла увесистый мешочек.
— В этом камни. Там еще здоровенный мешок с золотом. Я хоть и сильная кошка, но не упру.
— И не надо, — хмыкнул Андрей, потом переложил почти все камни в саквояж и попросил Чаю отнести остатки обратно.
Через некоторое время Андрей поманил отца семейства и повторил предложение о спасении заначки уже ему. Тот пошушукался с женой и тоже нырнул под повозку. История повторилась. Только на этот раз камней было меньше, да и золота спрятали всего один толстый кошель. Часть камней друзья забрали, остальное вернули на место.
И третью попытку помочь, уже ржущий про себя человек, совершил с гномом. Немало камней и немного золота. А лавочник-то оказался много богаче, чем прикидывался.
Андрей был практически уверен, что ни один из попутчиков не видел его разговор с другими. Только купец видел, как гном выбирался из повозки. Переживаемые ужасы вызвали медвежью болезнь, как тот объяснил отлучку.
А еще человек был уверен, что никто из них не оставил себе ничего для правдоподобности. Поэтому Андрей взял гнома и решительно пошагал вперед. Подходя к месту ограбления, пришлось изобразить вселенскую печаль. Площадка была окружена парой десятков магических фонарей и походила на сцену театра трагедии, комедии и абсурда. Там как раз шмонали очередного купца. Тот показал открытый кошелек с горстью меди и начал что-то блеять, что сам не местный и еле ноги унес из сволочного города. Злобная драконица прошипела:
— В обоих сапогах…
Купец аж присел. Главдракон прошептал что-то успокаивающее огромной даме, а потом обратился к купцу:
— Глупый человечишко. Она видит все. А ее терпение на исходе, — и, понаблюдав как несчастный плюхнулся в пыль и начал стягивать сапоги, добавил. — И из повозки лучше сам достань.
Купец, завывая, расстался с камнями из сапог и двумя увесистыми мешками из повозки.
— Там еще серебро, — раздраженно фыркнула чешуйчатая баба.
— Забыл! Клянусь, забыл! — причитал купец, высыпая в кучу сокровищ дюжину серебряных ложек.
— Ладно, верю что про ложки забыл, — вальяжно согласился атаман-генерал и двумя щелчками отправил сапоги, за которыми было потянулся несчастный, в придорожные куста. — Проезжай. Не задерживай.
Следующая повозка, дисциплинированна рассталась с сокровищами ничего не утаивая. Посмотрели, вероятно, на впереди едущего и убоялись.
Настала очередь Андрея и гнома. Они подошли и грустно опорожнили тощие кошельки. Андрей достал меч из ножен на ладонь и вопросительно посмотрел на главдракона. Но тот разрешительно махнул лапой. Оружие можно, даже если на нем немного серебра. Это почти на каждом мече. Нежить все уважают.
Драконша еще раз прорентгенила друзей своими желтыми глазами и презрительно отвернулась.
Маленький отряд влился в стенающую толпу, в которую превратился караван. Почти половина путников, приоткрыв рты, наблюдала, как обезжиривают очередного несчастного. На лицах некоторых Андрей даже заметил с трудом скрываемое злорадство.