К маме неожиданно вернулся дар речи:
– Варя, это что? Откуда?
– Мам, ну не стой, дай нож! Потом объясню!
Совместными усилиями мы освободили Бена от верёвки. Взъерошенный, обляпанный чужой кровью, он сидел на полу нашей кухни и, морщась от боли, растирал руки.
Странно видеть у себя дома гостя из прошлого. Но ещё удивительней наблюдать со стороны за тем, кого я раньше видела только в зеркале. Святые печенюшки, я была такой здоровой? Да в нём две меня могло бы поместиться!
– Варя… – неуверенно произнёс он, вглядываясь в моё лицо. Из-за акцента у него вышло нечто, больше похожее на «Вария».
– Да, это я. Не бойся, – я перешла на английский. – Не так себе меня представлял?
– Ты такая… кроха.
Я обняла его, но он отстранился от меня, стоило маме поднять шум.
– Стоп, стоп, стоп! Это что происходит? Это что за попаданец?
– Это Бен. Когда я попала в девятнадцатый век, то очутилась в его теле, и мне пришлось жить с его семьёй, вот мы как бы подружились…
– Погоди. Ты была в девятнадцатом веке, в теле мальчика и ничего мне не сказала?!
Зашибись реакция.
– Да ты бы подумала, что я сбрендила.
– То есть тебя никто не бросал?
– Это другая история. Тоже из прошлого, но про другого парня… И давай говорить по-английски, а то Бен и так напуган.
Бедолага и впрямь стеснялся хоть слово сказать. С пришибленным видом, молча, встал и растерянно переводил взгляд с меня на маму и обратно.
– Ну, давайте я вас познакомлю. Бен, это моя мама.
– Людмила, – важно представилась она и сделала реверанс, придерживая кончиками пальцев воображаемую юбку.
По-моему, этот клоунский жест смутил его, потому что он в нерешительности застыл.