Вишена согнул руки, отвел прямой удар, уклонился от бокового и умело, от души залепил противнику ногой по треуглой голове. Только ноги взбрыкнули! Гляди-ка, приподнимается! Живуч. На тебе еще!
Твердая ладонь угостила вражину промеж ушей, тот упал, на этот раз окончательно.
– Не убей его, Вишена. А то мы двоих сдуру уже зарубили, – сказал вдруг Тарус, хватая Пожарского за руку. – Поспрошаем, глядишь, чего и скажет.
– Ну да! Неужто эта погань по-нашему разумеет? – не поверил Вишена.
– Да кто ж его собачью душу знает?!
Вокруг собрались уже все путники, разбуженные шумом. Роксалан с Купавой занялись раненым Дементием, венеды скопом скрутили пленника, да тот и не упирался. Висел, ровно тряпка, Вишена из него дух вышиб напрочь.
– Ловко ты его! – с завистью молвил Яр, пожирая Вишену восхищенным взглядом. – Что это?
Вишена усмехнулся:
– Это? Борьба такая, без оружия. Спас называется. Отец научил!
– А меня научишь?
– Научу, коли впрямь захочешь. Дай только Книги найти. Лады, хлопче?
– Лады, Пожарский!
Вернулись к кострам. Боромир заворчал на Вишену, скорее для порядка, чем всерьез:
– Орел, так тя… Меч в ножны – и ну, кулаками махать! Ярмарка, что ли? Где ж это видано, без оружия драться?
– Ладно, Непоседа, не бурчи. Я ж у него меч выбил.
– Ну и что? Огрел плашмя, или рукояткой по башке, да и дело с концом. А то – Спас, отец научил… Плохо учил, так тя…
Тарус возился с песиголовцем. По-людски тот не соображал ни бельмеса, как и полагал Пожарский с самого начала. А жаль.
– Ладно, – сдался наконец чародей после получаса безуспешных попыток найти общий язык. Песиголовец только рычал да скалил зубы. Клыков у него, кстати, почти и не было видно. Маленькие, чуть поболе остальных зубов. Да и вообще, зубы совсем не собачьи, ближе уж к человеческим.
– Свяжите его, чтоб не удрал. На рассвете отпустим.
– Отпустим? – удивился Боромир. – Это еще зачем?