Вольер

Они еще не знали, что Стас буквально сейчас решает свою судьбу. Причем решение его было ошибочным.

* * *

Мир был прекрасен. Даже несмотря на грязь и ухабы на дорогах. Мир существовал, в конце концов. Поселок Яковлевка был намного меньше Комаровска, был застроен преимущественно частными домами, у многих из них были небольшие прилегающие участки земли. Особой достопримечательностью был так называемый проспект Пушкина, который не походил не то что на Елисейские поля, но даже на обычную улицу. Это была змеящаяся между домиками тропинка, покрытая гравием. Интересно, чем в представлении местных, были бульвары и как должны выглядеть трущобы, если у них такие проспекты? Еще на въезде в Яковлевку был некий Первый завод, непонятно что производящий. Неподалеку бегала стая то ли собак, то ли койотов, то ли гиен. Впечатление о поселке складывалось так себе. Впрочем, клад должен все исправить.

В Яковлевке, как Стас узнал из книги по краеведению, взятой трое суток назад в школьной библиотеке, были два монастыря. Один снесли в начале пятидесятых и больше не восстанавливали, другой был построен в начале двухтысячных и теперь работал в штатном режиме. Понятно, что нужно было искать тот, который развален.

Стас поправил рюкзак и направился туда, где должны были быть развалины, судя по карте, уже современной. Идти пришлось недолго. В какой-то момент он даже побежал, но не от нетерпения, а от нежелания слушать многоголосый детский вой, доносящийся из большого дома. Наверняка семейство Венгеровых так проявляло свое присутствие в мире. Вой утих на расстоянии примерно пятидесяти-семидесяти метров от этого дома. Стас вновь перешел на шаг, удовлетворенно отметив, что даже не запыхался.

Развалины находились в сотне метров от указателя с перечеркнутым названием Яковлевки. Очень удобное место: вроде недалеко до дороги, а в то же время достаточно уединенно для поиска сокровищ. Стаса как током ударило при виде развалин, и он почти побежал к ним.

Согласно инструкциям Степана Власкина, искать нужно было в подвальном помещении, форма которого была вытянутой. Подвалов было два: квадратный и продолговатый, первый можно не брать в расчет. Нужно было разбить кирпичную кладку в том углу, который максимально далеко от двери. Насчет высоты, где залегал клад, возникли сомнения, поскольку сохранилась всего одна цифра, причем последняя. Одинокая восьмерка никак не проясняла местонахождение клада. Сколько и чего откуда отсчитывать было неясно. Ничего, в поисках клада Стас готов был разнести к чертовой матери все развалины, а также продать душу и не только свою.

Раз сестру продать не удалось (несбываемое барахло, а не сестра), то надежда осталась одна. Найти клад.

Он спустился по остаткам краснокирпичной кладки туда, где виднелись очертания прямоугольного подвала. Вытащил припасенный ломик из рюкзака, прошел несколько шагов, нашел нужный угол. Осмотрел его внимательно – никаких следов тайника. Никаких указателей.

Если рассуждать логически, то вряд кто станет прятать клад на уровне колен, иначе неудобно было бы делать тайник. Стас решил начать с уровня собственных плеч. Снял рюкзак, размахнулся, ударил по кирпичу. Затем по соседнему. И еще по одному…

Неожиданно один кирпич «уехал» в глубину стены. За ним уехали следующие четыре. Их просто положили в кладку, никак не закрепив.

Неужели нашел?! Он принялся доставать соседние кирпичи, лихорадочно отбрасывая их на пол. Снег покрывался кирпичной пылью. Ноги Стаса тоже. Но ему было все равно. Грязные штаны не должны мешать получать богатство. За кирпичами в стенной нише лежала жестяная банка из-под чая. Подозрительно новая.

Опоздал?! Он отбросил крышку и достал записку. Тут он онемел окончательно. Призраки прошлого замаячили перед ним в полный рост. Текст записки гласил: «Все, что здесь было, я забрала. Здесь было достаточно, чтобы вы меня не нашли никогда.

Софья».

Теперь Стас знал, откуда достать деньги для возвращения долга. Клада нет, ну и что? Эльвира может раскошелиться за сведения о сестре. Хотя… жалко, что нет клада. Но он изначально не был готов к его получению. Ну не бывает в мире чудес. И ничего хорошего тоже не бывает. Весь жизненный опыт это активно демонстрировал и исключений не делал.

* * *

Аркадий не продал найденное в шкафу лекарство. Он не знал, сколько оно может стоить. Точнее, стандартную аптечную цену он нашел в Интернете. Но он понятия не имел, какую сделать надбавку за нелегальную продажу. Он был не очень опытным преступником по сравнению с прочими членами семьи.

Раз торговля не удалась, а ком в горле проглотить не получилось, можно попробовать вычислить домашнего торгаша «Атропином». Аркадий украдкой достал листочек из пачки. Господи, сколько же всего он делал украдкой в жизни! Девяносто процентов всех своих действий, наверное. Врал он еще чаще. Лет шесть назад он решил точно подсчитывать, сколько раз в день приходилось врать. Считал он с традиционной бухгалтерской дотошностью. Учет велся ровно месяц, если точнее, то тридцать дней апреля. Абсолютный минимум пришелся на двадцать девятое число (всего восемь раз), абсолютный максимум – восьмого числа (сорок четыре вранья за день, без учета повторения некоторых лживых пассажей по несколько раз). Среднее арифметическое за весь месяц составило девятнадцать. Страшно подумать, сколько раз в день врут прочие члены семьи, сумма может перевалить и за сотню. Одна Диана не врет, потому что все время молчит.

Впрочем, нет смысла копаться в старых историях, он врал и будет врать. Это даже доставляло извращенное удовольствие, когда все время ходишь по краю. Лучше вернуться к листочку.

Нет, это не может быть схемой приема. Слишком много цифр. Плюс к ним какие-то стрелочки и малопонятные аббревиатуры, на обороте вообще проценты. И подписано в уголке «ВМ». Что это, черт побери?! Почерк вроде Лидкин, но неужели она связалась с наркотой? Нет, наркоту он связывал с появлением Микулина. Врач при желании может украсть что-то серьезное и им приторговывать, а хранит его не дома, чтобы избежать подозрений и выкрутиться в случае обысков. Вполне понятная версия. Но откуда Лидкин листочек? Попал случайно? Или она тоже как-то связана?