— Собственно, всё! — развёл руками Тараненко. — Дыхательной смеси у вас часа на два. Хватит с запасом. Всё, что вы видите и слышите, увидим и услышим и мы тоже.
— А это отключается? — поинтересовался Псих.
Тараненко замялся. Сразу стало понятно, что да, трансляция отключается, но Тараненко не очень хочет в этом признаваться. Наконец, он решился:
— Да, отключается. Левый пульт, пиктограмма в виде буквы «Т».
Сиверцев глянул — действительно, имелась такая пиктограмма, сейчас подсвеченная.
— Отключай, Ваня! — потребовал Псих, сам касаясь сенсора. Сиверцев повиновался.
— Голосовая связь всё ещё работает, это другой канал, — сообщил Тараненко, видимо, решив для разнообразия сыграть в открытую. — Но я слышу только ваши голоса, внешние звуки не слышу.
— Вот и чудненько, — сказал Псих. — Простите, Максим Николаич, но с химерой лучше не шутить.
— Я не в претензии, — сухо отозвался Тараненко, однако было понятно, что на самом деле он предпочёл бы всё видеть и слышать.
— Ну, что, Ваня? — обратился к Сиверцеву Псих. — Двинули?
— Автомат брать? — поинтересовался Сиверцев.
— Ни в коем случае!
«Ну, — подумал Ваня отчаянно и, что удивительно — в общем-то весело. — Надеюсь на грудь в крестах! С шумом и грохотом к чертям в зубы! Поехали!»
И направился следом за Психом через гребень, а потом между домиков, к первым лужам в обрамлении осоки и камышей.
Синоптики, не скрываясь, глядели на парочку в скафандрах изо всех окон. Псих на всякий случай приветственно помахал им рукой. Тот факт, что он отправился на Болото не в одиночестве, неприятных последствий пока не возымел — никто не стал выбегать и протестовать, хотя опасения такие были.
Там, где Псих с хлюпаньем вошёл в воду, Сиверцев не усмотрел никакой тропы. Однако Псих заходил всё дальше, а вода выше чем до середины голенищ так и не поднялась. Ваня глубоко вздохнул и храбро направился следом за Психом.
Шли они не особенно долго, минут десять. Домики Синоптиков давно скрылись в тумане. Сиверцеву вообще показалось, что их с Психом накрыли молочно-белым полусферическим колпаком. Они словно застыли в центре не слишком большой окружности, посреди мхов, корявых кустиков и камышей. Под ногами хлюпало, из-под воды то и дело всплывали пузыри болотного газа, но запахи, понятное дело, до Психа с Сиверцевым не доносились — спецкостюмы герметичны, дыхательный контур автономен. Зато видели и слышали они всё. Вокруг не чувствовалось ничего живого, даже гигантские лягушки Зоны ни разу не попались им на глаза. И вскоре Сиверцев понял почему.
— Ваня! — шёпотом произнёс Псих. — Стой где стоишь! Она здесь.
Сиверцева не нужно было уговаривать — встал, как вкопанный, по колено в очередной луже. Лужа не доставляла никаких неудобств — внутри костюма было сухо и чисто, Ваня даже холода не чувствовал, хотя вода и грязь Болота по идее были по-апрельски холодными.
Псих очень медленно направился вперёд и чуть вправо. Прошёл метров пятнадцать, а потом зачем-то уселся на кочку и стал ждать.