– Озябла, пап… Зябко на душе и сирень не радует…
– Иди в дом, – он передал ей ключи, – и поставь срочно чайник на плитку… Вскипяти… Много воды не наливай, чтобы быстрее вскипело… Иди в дом, здесь без тебя разберутся, в чем дело…
Игнат Демьянович сделал жест рукой для приглашения на свой участок. Обратился неестественно хриплым голосом к приблизившемуся соседу, не подавшему руки соседу:
– Николай Николаевич, вот полицейские интересуются, кто первым обнаружил тело?..
Тот ответил не сразу, потому что по пути от вскрытого заборчика к клумбе, на которой возвышалось тело в дорогих красивых одеждах, он краем глаза обнаружил две черных розы из парника соседа.
У него снова что-то помутилось в голове, он был готов рухнуть недалеко от клумбы с телом. Наверно, он сильно побледнел, если врач скорой спросил его:
– Вам плохо? На вас лица нет…
– Есть лицо, – поморщившись, сказал он, задумавшись, словно что-то вспоминая. И ответил не соседу, а полицейскому, чего-то записывающему в блокнот. – Ах, да, мы с дочкой первыми увидели тело Ирины Игнатьевны.
– Как быстро и почему вы увидели тело, войдя на свой участок через калитку?
Николай Николаевич снова тяжело вздохнул и сказал для полицейского, жестко и прямо глядя в глаза соседу:
– У соседки звонил телефон… Но звонили жене не вы, Игнат Демьянович, а я звонил. У нас в это время была назначена деловая встреча, которая по странным причинам сорвалась…
Полицейский занес слова Николая Николаевича в блокнот для составления протокола и глубокомысленно заметил:
– Да-с, ясно, что ничего не ясно, господа…
– По-моему, все ясно, – глухо сказал Николай Николаевич, чувствуя нутром, как зябко поежился и содрогнулся сосед.
– Вы счастливый человек, раз вам все ясно, когда никому ничего не ясно – ни полиции, ни врачам, ни мужу, хозяину дома никому.
– Насильственных признаков смерти не обнаружено… – сказал хмуро врач скорой… Но вскрытие покажет…
– Ничего не покажет, – ощерился Игнат Демьянович. – Я буду настаивать по праву супруга, чтобы вскрытие Ирины Игнатьевны не производилось ни в коем случае…
Глава 25
В то лето они практически не ездили на дачу. Никогда втроем. Один-два раза съездил туда Николай Николаевич с Катей, да и то неудачно, поскольку целый день и всю ночь лил далеко не летний, зябкий дождь. И тогда они обратили сразу же внимание на то, что уволенного молодого дежурного-киргиза заменил пожилой киргиз, а вместо пограничного заборчика рабицы – с вырезом – возвышался трехметровый железобетонный забор. Отгородился от внешнего мира сосед-визионер по всему периметру своей огромной усадьбы, размером под треть гектара. Катя несколько раз высовывала нос на сад, но тут же быстро забегала назад, в тепло их неказистого домика, где был включен нагреватель, чтобы как-то худо-бедно согреться.
– Зябко…