– Пол любит учиться и обладает поразительной способностью усваивать информацию. – Ветер подхватил прядь волос Джессики. – Мне нравится, как ты учишь его, Сафир. Ты готовишь его к выживанию в политических битвах, в которых он обречен участвовать, как и в жизни Империи вообще. Ты вооружаешь его, настраивая на трудности, с которыми ему суждено столкнуться.
Ментат замедлил шаг.
– Сын герцога столкнется с ментальными, физическими и политическими трудностями. Молодой человек должен быть готов ко всем этим вызовам. – Уголки его губ горестно опустились.
Джессика попыталась представить себе будущее Пола.
– Нет ли ответа от герцога Вердена относительно предложения о помолвке? Я счастлива, что мы нашли хотя бы одну девушку, на которую мы все можем согласиться, но ведь письмо было отправлено уже довольно давно.
– Ответа пока нет.
– Странно. Как думаешь, в чем причина задержки?
Сафир задумался и молчал, пока они не дошли до самых стен замка.
– Трудно сказать. Со всей этой сумятицей в Ландсрааде и освободившимися после трагедии на Оторио файфами Верден, вероятно, не спешит выдавать дочь замуж, – ответил Сафир, а потом добавил не без гордости: – Герцог Верден едва ли найдет более достойного жениха, чем молодой мастер Пол.
Джессика просияла.
– Не могу не согласиться с тобой.
Вместе они дошли до северного крыла замка и вошли в боковую дверь, чтобы не привлекать лишнего внимания.
Ментат наклонился и потер изуродованную шрамом ногу.
– В Поле есть что-то очень особенное, миледи. Чем больше он узнаёт, тем сильнее становится его внутреннее равновесие, глубокая безмятежность, не свойственная его возрасту.
Джессика и сама это заметила, и не только как мать, которая обычно смотрит на сына сквозь пелену завышенных ожиданий.
– Да, Пол необычен, и наше наставничество может сделать его еще более особенным.
Пол проснулся от пронизывающего лесного холода, корчась от боли. В темноте он слышал жужжание и стрекот насекомых и крики ночных птиц, но все эти звуки заглушал ревущий шум в голове и боль в сведенных мышцах. Болезнь поразила его стремительно, как взбесившийся бык.
Пол скатился с одеяла, свернулся калачиком, затем встал на четвереньки. Боль разрывала внутренности, словно зазубренная пила. Он упал на бок, а через мгновение его вырвало.
Костер догорел, под слоем золы светились красноватые угольки. Тут же проснулся Гарни Холлик и выскочил из палатки.