Голову женщины покрывала чалма из пестрого атласа. Облачена Мира была во фланелевый халат в клетку и штаны из той же ткани. На стопах были шерстяные шлепки, с пришитыми резинками, которые не позволяли им свалиться с пяток.
— Добрый день, — повторил я. — Я хотел выяснить подробности произошедшей с вами оказии.
— Что вы называете этим странным словом?
— Я имею в виду письма.
Щека женщины предательски дернулась. Затем она сделала шаг к лестнице и запрокинула голову, чтобы увидеть верхние пролеты.
— Я…
— Тщщщщ, — зашипела Ромская и оскалилась. — Слушают ведь, старые грымзы. Я прямо носом чую, что притаились за дверьми и уши греют.
Внезапно Мира выхватила из-под полы халата обрезок трубы и застучала ею по металлическим перилам. Звон разлетелся по всей парадной, и даже я скривился от мерзкой вибрации в зубах.
— Сидите смирно, — прокаркала женщина и повернулась ко мне. — Я тут слежу за порядком. Кто если не я?
Последний вопрос был риторическим и не предполагал ответа. Потому я не стал трудиться выдавать хоть одно слово. Лишь пожал плечами. Это устроило Ромскую, и она, довольная собой, убрала трубу в скрытый внутренний карман халата.
— Проходите, чего уж там. Не хватало, чтобы эти… — она неопределенно мотнула головой, — потом зубы сушили.
Я не стал спорить и воспользовался приглашением. Отчего-то я был уверен, что внутри жилища будет много хлама, ветоши и пыли. Но, к моему удивлению, тут было убрано. Мебель, хоть и старая, выглядела добротно. Паркет был натерт до блеска. Только ковровые дорожки были покрыты застиранными простынями. И я не сразу догадался, что это сделано для того, чтобы не ворс не стирался.
В гостиной крупный фикус в здоровенном горшке топорщил в разные стороны глянцевые листья. На полках серванта стояла посуда из хрусталя, которая была в моде во времена смуты. На стенах висели чеканки с изображениями императоров. Ружья поблизости я не наблюдал, но это не внушало спокойствия. Странная женщина вполне могла спрятать оружие за кухонной дверью.
Заметив мое любопытство, Мира скрестила руки на груди и вскинула подбородок.
— Так что вы хотели, мастер Чехов?
— Мне досталось ваше дело…
— Вы взялись защищать этого пройдоху? Щукина, который таскал мне гадкие записки?
— Давайте по порядку, — я постарался говорить строго, но без агрессии. — Я не выбирал дело и получил его по разнарядке.
— Ну и профессию вы себе выбрали, Павел Филиппович, — Ромская поправила чалму, которая туго обтягивала ее голову. — Если я ничего не путаю, у нас есть семья Чеховых. И вы не просто однофамилец?
— Нет. Я княжич Чехов, — не стал я спорить.