— Мы все вам будем благодарны, когда Леню оправдают. Спасибо, что вы есть.
После сказанного она распрямилась словно пружинка и убежала в комнату, прикрыв за собой дверь.
— Галинка, — развел руками покрасневший Щукин, словно имя девушки все объясняло.
— Она говорит, что вы хороший человек и вас тут уважают.
— Я у отца учился управленческим навыкам. Часто помогал ему заполнять заявки и сортировать… — парень спохватился. — Неважно все это, мастер Чехов. Я с работы взял характеристику. Вдруг вам пригодится.
Он протянул мне лист, и я взял его, чтобы пробежать по строкам глазами.
Начальник почтового отделения отметил, что Леня Щукин ответственный работник, которого ценят и за которого ручаются все коллеги. Также сотрудник уверял, что все письма, которые Щукин относил Ромской, были адресованы именно ей, и ошибки никакой допущено не было.
— Отлично, — я убрал бумагу в папку. — Это поможет.
— Скажу еще от себя, — парень явно не хотел говорить следующие слова, — Мира Ромская весьма специфичная дама. С ней никто не желал работать. И мои предшественники увольнялись после конфликта с ней.
— Понятно, — я кивнул.
— Она страшный человек, — неожиданно выпалил Леня. — Будьте осторожны с ней, Павел Филиппович. Рядом с этой дамой у меня волосы на затылке вставали дыбом.
— Много писем ей приходило?
— Не менее двадцати в день, — сообщил парень.
— А кроме корреспонденции она что-то получала? Быть может, журналы или газеты?
— Она требовала, чтобы ей доставляли брошюру с бесплатными объявлениями. Обычно ее можно взять на выходе из нашего отделения. Но я сам носил ее Ромской в четверг и вторник вместе с накопившимися письмами, — парень провел пальцами по непослушным волосам. — Это были самые тяжелые дни, мастер Чехов. И дело не в весе почтовой сумки.
— Понимаю, — я посмотрел на часы и поднялся на ноги. — Прошу меня извинить, господин Щукин, но мне нужно решать ваш вопрос и потому вынужден с вами попрощаться.
— Вы правда поедете к ней? — шепотом уточнил парень.
— Да.
— Искупитель вам в помощь, — произнес Щукин совершенно серьезно и осенил меня священным знаком.
— Спасибо, — таким же тоном произнес я и направился прочь.