— Это я, Любовь Фёдоровна, — быстро произнес в трубку. — Что у вас случилось?
В динамике на несколько секунд воцарилось молчание. А затем Виноградова встревоженно произнесла:
— Павел Филиппович, я узнала, что такое Императорская охота. И что у вас разбирательство с Миниными. И что сегодня был первый бой. Искупитель, я так рада, что вы живы. Так рада!
— Надеюсь, вы не рассказали про это Фоме? — с нарастающей тревогой уточнил я.
— Что ты! — быстро ответила призрак. — Зачем ему лишние переживания? Сначала я сама должна была все понять. Убедиться, что с тобой все в порядке.
— Узнали про Императорскую Охоту из этой вашей призрачной сети? — полюбопытствовал я, чтобы сменить тему разговора.
— У меня было много времени, — уклончиво ответила призрак. — Это какой-то ужас! Никогда не подумала бы, что все может быть настолько опасно.
— Все в порядке, — успокоил я Виноградову. — Все сложилось удачно. И остался жив. А у вас как дела?
— В целом хорошо, — ответила призрак. — Ремонт уже почти закончен. Фома строго следит за всем. А этот… новый призрак, которого я отказываюсь называть по имени, скитается по двору. Но рабочих не пугает и не трогает. Во всяком случае, очень старается. Еще приходил Лаврентий Лавович. Пытался разузнать, где вы и как надолго уехали. Потом посветил Фомушке в глаза. Охнул, когда его Питерский ногой пнул.
— Зачем? — удивился я.
— Но он сам виноват. Незачем было нависать над нашим котиком и колотить молотком по коленке. Он проверял, как у него работают рефлексы. Фома решил, что это что-то неприличное, и начал бурчать, как он это обычно делает. Но я его успокоила, сказав, что это лекарское слово.
— А как вы узнали о сегодняшнем бое? — не удержавшись, все же уточнил я.
— Слышала крики двоих Мининых в межмирье, — спокойно произнесла Любовь Фёдоровна. — Безумные и громкие. Правда, они быстро затихли. Видимо, один из некромантов отправил их на другую сторону.
— Все так, — согласился я. — Кстати о межмирье. Вы можете связаться с призраками из приютов? Мне нужно узнать кое-что.
— Могу попытаться, — осторожно ответила Виноградова. — Нет ничего невозможного. На крайний случай, мы можем съездить туда с Фомушкой.
— Отлично. Вы бы меня этим очень обязали, — признался я.
— А как там ваши домашние? — вежливо спросила бухгалтер, но в ее голосе мне послышалось напряжение. — Никто не пострадал?
— Все живы и здоровы.
— Вот и славно, — вздохнула женщина. — Я очень переживаю. И не потому, что ты можешь умереть вне дома.
— Знаю, — я ободряюще улыбнулся, хоть и понимал, что через трубку телефона этого не понять.