К порогу вела дорожка из камня, вдоль которой росли аккуратно подстриженные кусты. Над крыльцом нависала крыша, поддерживаемая двумя колоннами, обвитыми диким виноградом. Массивная дверь венчалась гербом семьи и блестела натертой бронзовой ручкой и молоточком, которым стоило вызвать слугу. Однако никого ждать не пришлось. Откуда ни возьмись появился крепкий мужчина с окладистой бородой в серой льняной рубахе, подпоясанной кушаком, в красных полосатых штанах из плетеных из кожаных лент тапочках.
— Господа хорошие, — воскликнул он и отвесил нам глубокий поклон. — Извольте пройти со мной. Все важные гости собрались там.
Он указал куда-то за спину и повел нас за собой. За особняком нас ждало любопытное зрелище. Широкая веранда оказалась пустой. Лишь пара кресел-качалок были заняты миловидными девушками, которые увлеченно вышивали. А чуть дальше высился шатер из бежевой ткани. Под его куполом мерцали светлячки, которые успешно разгоняли даже намек на тьму. Внутри стоял длинный стол, а вдоль него тянулись стулья с резными спинками. Во главе стола сидел высокий мужчина, который внимательно следил за приближающимися гостями. Император был широкоплечим мужчиной лет сорока на вид. У него было скуластое лицо, прямой нос, глубоко посаженные глаза с паутинкой морщинок у внешних уголков. Было заметно, что он привык изгибать губы в ироничной усмешке, отчего справа на его щеке появилась ямочка. Он казался незнакомцем, несмотря на то, что я много раз видел правителя по телевизору и на снимках в прессе. Вживую Станислав Викторович был иным. И дело не только в том, что он не был одет по обыкновению в мундир или строгий костюм. Его волосы немного отросли и уже нуждались в руках цирюльника, щеки немного потемнели от отросшей щетины. Что-то в его облике оставалось властным, даже когда мужчина был облачен в белоснежную рубашку с широким распахнутым воротом.
— Кого я вижу, — Император воскликнул, подняв руку. — Неужто нас решили посетить все Чеховы. Хотя я не вижу супругу нашего дорогого Филиппа Петровича.
Тихие разговоры за столом замолкли, и все присутствующие повернули к нам лица. Я поразился тому, что ни одно из них не выражало ни тепла, ни приязни. На нас смотрели настороженно и даже опасливо.
— Рад вас видеть, — отец склонил голову. — Моя жена явится чуть позже. Прошу извинить ее за задержку. Но дела в охранке требовали ее участия.
Император довольно улыбнулся:
— Зато сама Софья Яковлевна почтила нас своим присутствием. Ради такого стоило выбраться из столицы.
Бабушка благостно улыбнулась, и я решил, что никто из присутствующих не посмел бы назвать ее старой. В своем платье для прогулки из темного синего шелка она выглядела на редкость свежей. Даже почти полное отсутствие драгоценностей не делало ее менее внушительной. Лента на шее с бриллиантом размером с перепелиное яйцо выглядела роскошно.
— Здравы будьте, Станислав Викторович, — она склонилась, ровно настолько, чтобы никто не смог обвинить ее в отсутствии учтивости. — Вы меня смущаете. Не думала, что моя компания вам настолько приятна.
— Быть может, тогда вы могли бы чаще баловать меня своими визитами? — ухмыльнулся император.
— Некроманты как перец, с которым не стоит усердствовать. Добавить чуточку вполне допустимо. А если переборщить, то вкус блюда будет невыносимым.
— И наконец я вижу самого Павла Филипповича, — мужчина подался вперед, установив локти на столе и устроив на пальцах подбородок.
Я поклонился по примеру старших родственников и коротко ответил:
— Добрый день.
— Вы стали открытием сезона, юноша, — протянул Император, с интересом рассматривая меня.
— Я не старался.
— Это как раз и удивительно, — хмыкнул правитель. — Я наслышан о ваших успехах. Поразительно, как можно было привлечь столько внимания скучнейшей работой в адвокатуре.
Он словно опомнился и махнул ладонью влево на пустые стулья, которые расположились рядом с его местом.
— Присаживайтесь.