Восхождение Мрака

После битвы Нарега пытался хлопнуть его по плечу в попытке поздравить или поблагодарить. Погладил только воздух, но не расстроился. Заклинателям не дали возможности даже отдохнуть, они сразу занялись ранеными. Император, которого с большим трудом удалось удержать в стороне от боя, теперь тоже выглядел вдохновленным. Он и не рассчитывал на быструю победу над одним из самых сильнейших противников. Но Араю пришлось испортить его триумфальное настроение:

– Боюсь, теперь Сэрс начнет собирать против вас силы. Если передо мной встанут сотни таких, как я, простые решения закончатся.

Его величество поник:

– Я каждый раз отгоняю от себя эти мысли – о том, что ты один из них. Пусть ты ушел из ордена, но никогда не перестанешь называться их учеником. Разве ты поднимешь меч на своего учителя, Арай? А если все-таки это сделаешь, то кто будет большим злом – они или ты?

Нарега предложил:

– Или пойди и договорись с ними, как со своими братьями. Почему мы заведомо считаем Сэрс врагами, если они еще ровнехонько против нас ничего не сделали? Ну, осуждение братоубийства считать не будем, по этому поводу каждая шавка не забыла тявкнуть. – Он сквасил мину.

Арай промолчал. Ему лучше всех было известно, что за порогом храма Сэрс не существует милости, понимания и сделок. Они или сами признают Мейза законным правителем, или разнесут его, не считаясь с потерями среди мирных жителей.

Его сиятельство Нарега сам себя успокоил с оглушительным хохотом:

– Да и насрать! Если еще пару месяцев проживем – уже благо! Ваше величество, всех сражавшихся сегодня неплохо было бы поощрить пирушкой – устроим такую, как будто каждый из нас бессмертный, не боящийся могилы!

– Верно говоришь, – согласился император. – Мне сложно сосредоточиться, пока я не знаю о судьбе сына. Арай…

Он даже не закончил просьбу – сам не знал, чем ее заканчивать. Да кейсар и не ждал – он уже развернулся и направился в сторону городской стены. Пирушки не для него. Стенания, страх и фальшивое подбадривание не для него. Перед Араем теперь стояли две сложнейшие задачи – Миран и Сэрс. Его давно засохшее сердце чужими стараниями ожило и болезненно кровоточило, оно и тянуло его к барьеру с Мраком под предлогом того, что он ищет наследника престола: спрыгнуть в бездну, утонуть безвозвратно, схватить за плечи, встряхнуть, забыть о своих целях, вспомнить о том, что он тоже в какой-то степени имеет право на счастье. Прожить остаток своих долгих лет бесполезной грудой белых тряпок, с которых будет скинута тяжелая ноша. Превратиться в кошмарного Кадима – и хотя бы научиться дышать как те люди, которые не волокут целый мир по земле своими руками.

Такие мысли были вредны, а Арай давным-давно научился игнорировать любой вред. И буквально силой себя заставил выбрать другое направление. Но только перед уходом совершил еще одну вещь, которая показалась страшной в своей необычности, но необходимой: снял белую рясу и надел черный камзол с длинным плащом, украшенный тонкими серебряными кантами. Подобную одежду пару тысяч лет назад носили генералы императорской армии. Этот комплект когда-то подарил ему Мейз, который бережно хранил многие исторические ценности, а тогда был просто рад, что хоть что-то оказалось достаточно символичным для подарка. Арай обновил ткань магией, усилил ее защиту, восстановил целостность каждой серебряной пуговицы и… забросил подарок на дно магического мешка, тотчас о нем забыв. Но теперь вдруг именно этот наряд показался ему самым уместным. Он не человек – он демон, которого жестокими методами переделали в светлого заклинателя. Белые одежды не уменьшили темноту в его душе, теперь они казались притворством. И Арай больше не ученик школы Сэрс. В любом случае он попрал все их обеты и продолжает это делать всякий раз, когда изредка во сне видит полуобнаженный силуэт проклятой девушки, бесстыдной в своей непорочной красоте. Его полный разрыв с орденом издали должен увидеть каждый служитель Сэрса, когда они придут. Он несет в себе их знания, их лучшие достижения, совершенное творение их рук и умов, но он не один из них.

А разве вообще когда-то был?

Глава 11. Мед, пустота и черный дым

Путь до Медовой Пустоши занял у Арая несколько дней. Печально, что лошадей не обучали в Сэрсе, поэтому животным довольно часто требовался отдых. Но продавать сильного племенного жеребца, чтобы купить отдохнувшую клячу, кейсар посчитал глупым. В итоге коня все равно пришлось бросить в таверне – и надеяться, что хозяин о нем позаботится, как уговорились. Забраться на скалу мог только пеший и очень подготовленный человек – и само это препятствие обеспечивало нужную изоляцию для местных адептов.

Храм располагался отнюдь не на вершине – наоборот, после подъема начинался резкий спуск к большой равнине, густо заросшей льном. И уже в центре ее белела стена раскидистого поселения, до которой еще нужно добраться. Поговаривают, что эти растения никогда не вянут – впитали в себя уже достаточно магии. Возможно, по той же причине местные бабочки тоже видоизменились: медово-оранжевые, крупные, плотоядно щелкающие зубками. Их было так много, что пришлось установить вокруг тела защитный купол, иначе заклинателю пришлось бы туго. Скорее всего, служителям храма они не мешают, вот и расплодились на этой ограниченной территории, не имея естественных врагов. Уловив, что гостя защищает мерцающее препятствие, зубастые насекомые отпрянули и начали бросаться друг на друга. Из-за них равнина и получила такое странное название: повсюду медовый цвет тонких крылышек и отсутствие живых существ, ведь птицы и животные тут вряд ли смогли бы выжить.

Никто не думал открывать ворота Араю, а вторгаться без приглашения он счел лишним – надо проявить уважение, если он хотел получить их помощь. Медовая Пустошь по праву считалась одним из сильнейших орденов Света, но никто точно не знал, сколько здесь служителей – достоверно известно лишь то, что самые старые заклинатели осели тут, не видя смысла часто общаться с людьми из внешнего мира. Учеников брали всех – любого, кто придет. По понятным причинам до конечного пункта добирались единицы, что и считалось единственной проверкой на пригодность. Немногочисленное молодое поколение тоже перенимало настроение стариков и начинало любить уединение; адепты и спускались-то в соседние деревни только для того, чтобы продать добротные льняные ткани и купить то, что требовалось в храме. Добровольные затворники, культивирующие и сохраняющие древние знания.

– Я Арай! – он представился, стараясь кричать громко, чтобы его расслышали. Поскольку с той стороны стены никто не ответил, просто продолжил: – Вы могли слышать обо мне. Я пришел просить вашей помощи.

И снова тишина. Пустошь превосходно оправдывала свое название. Вдруг там уже никого и не осталось, просто некому было проверить? Кейсар чуть отошел, огляделся и поднял один круг, с его помощью ударил воздушной волной оземь, чтобы тело подкинуло вверх. Мягко приземляясь на широкую стену, почувствовал, что преодолел тонкий щит. Не особенно надежный, зато бабочек за его границами не было. Первая улочка выглядела ухоженной, но безлюдной, а взгляд утекал вдаль и не видел конца этому поселению: разномастных зданий и строений здесь оказалось очень много. Без труда угадывалось, что большая часть из них пустует, в уединенной обители попросту нет столько людей, чтобы заселить все дома. Спрыгнув вниз, Арай снова громко позвал. И, наконец, из двери ближайшего, низкого, но очень широкого здания, показался старик, лицо которого освещала приветливая улыбка. Тот был совершенно лысым, поросль даже на подбородке не выступила, да и сам весь был какой-то круглый и гладкий – как смешное яйцо с морщинками, по непонятной причине облаченное в выцветшую голубую рясу. Он коротко зевнул, вышел на белокаменное крыльцо и будто ничуть не удивился:

– Новый ученик? Прости, у нас был обед – не услышали. Проходи, малец. Голодный? Сегодня грибная похлебка особенно удалась!