Я тоже от него не отставал. Как раз в этот период в интервью газете «Только 24 часа» я объявил о предстоящей котировке на бирже. Уверенность в том, что она состоится, становилась во мне все крепче. Журналистке Паоле Боттелли я даже сообщил дату: июнь 1998 года. Однако не только эта перспектива заставляла меня ощутить себя на ракетной пусковой установке.
В ходе встречи с «Морганом Стенли», ближайшим ко мне банком, с которым я работал над котировкой, нам предложили объединиться с «Гуччи». Следовательно, котировка пройдет посредством увеличения капитала фирмы «Гуччи» и вложения капитала фирмой «Версаче». Фирма «Гуччи» уже котировалась на бирже. Арабы из «Инвесткорпа» уже купили пакет акций, и «Гуччи» действительно стала публичной компанией, поскольку ни у кого не было решающего большинства[76]. Не случайно их вскоре пытались спихнуть сначала Патрицио Бертелли ди Прада, затем Бернару Арно и, в конце концов, Франсуа Пино, который, как известно, и поглотил этот бренд, и, переведя во Францию, сделал одной из самых блестящих звезд на небесах торговых марок.
Если бы наше слияние с «Гуччи» состоялось, то образовался бы первый крупный центр итальянской модной индустрии с самостоятельными марками, дополняющими друг друга. И мы могли бы вместе справляться с возникающими проблемами. С позиций продуктивности в предметах одежды мы были сильнее с нашим центром в Новаре, а они, как известно, по определению отличались великолепной фурнитурой. При поддержке сильных структур Джанни и Том Форд[77] могли бы обрести максимальную творческую свободу.
Мы стали бы единым предприятием с двойной возможностью безошибочного попадания в цель. Такое предположение было воистину захватывающим, а главное – вполне осуществимым.
Начать разговор решили на обеде в Савини. За столом сидели Доменико Де Соле[78] и двое его сотрудников, Галеаццо Пекори Джеральди и Паола Джаннотти де Понти. И еще я в сопровождении Травиа и Баллестрацци. У нас в запасе была целая неделя на обсуждение и принятие решения. Я связался с Джанни по телефону, объяснил ему, о чем речь, и попросил спокойно все продумать.
Через два часа он сам позвонил мне: «Санто, можешь заехать ко мне?»
Когда я приехал, он задал мне только два вопроса. Первый был: «Ты убежден?» И второй: «Ты согласен с Де Соле?»
На оба я ответил утвердительно. Он пристально посмотрел мне прямо в глаза и сказал просто: «Тогда действуй».
10 марта мы подписали первый банковский документ, в котором обозначались цели операции. После котировки мы, то есть фирма «Версаче», Доменико Де Соле и Том Форд, получали около шестидесяти процентов акций объединенной фирмы, оставляя для рынка сорок.
11 июня, в пятницу, в нашем офисе на улице Мандзони я подписал соглашение о котировке с «Морган Стэнли», после чего позвонил Пьеру Франческо Савиотти, тогдашнему директору-распорядителю Итальянского коммерческого банка, с которым мне предстояло встретиться через неделю. Проект предусматривал, что «Морган Стэнли» и Комитет станут двумя руководителями проекта котировки, где в качестве соруководителей примут участие банки «Итальянский кредит» и «Берклиз». Я сказал Савиотти: «У меня дела в Риме. Как только вернусь, увидимся и закончим это дело».
Мы назначили встречу на следующую неделю.
Когда я выходил из офиса, довольный и даже счастливый, что так удачно все завершилось, что перед нами открылись отличные перспективы, пока я собирался в Рим, делал рабочие звонки, обедал… в общем, пока я жил обычной жизнью, кто-то в тысячах километров от меня планировал смерть моего брата.
Этот «кто-то» был серийный убийца Эндрю Кьюненен. Мелкий торговец, продажный тип, возможно, наркозависимый, несомненный психопат. Ничтожество, жившее ничтожной жизнью… По мотивам, совершенно непонятным для многих (слишком многих?) опубликованных исследований и для многих (слишком многих?) репортажей, не говоря уже о серии нездоровых, безвкусно сделанных телепередач, Кьюненен пересек Америку от Миннесоты до Майами за три месяца, по дороге гнусно, с особой жестокостью убив пять человек. Это называется
Несмотря на постоянное наблюдение ФБР, на то, что он значился в списках особо опасных преступников, находящихся в розыске, несмотря на то, что ФБР было известно, что он находится в Майами с 12 мая, Кьюненена никто не задержал.
15 июля Джанни выскочил на минутку, чтобы купить газеты в киоске возле кафе. Убийца поджидал его у дома и, пока брат входил обратно в подъезд, дважды выстрелил ему в голову из пистолета. Как в самых низкопробных фильмах, Кьюненену удалось сбежать с места преступления. Он спрятался в каком-то плавучем доме, где его через несколько дней нашли мертвым: он покончил с собой.
Никогда не пойму, с чего вдруг он решил убить Джанни Версаче. И не пойму, почему ФБР его не задержало на день или хотя бы на час раньше.
А если бы Джанни в то утро не вышел за газетой? Если бы его задержал какой-нибудь телефонный звонок? А если бы он вышел не один, а с Антонио? Если бы. Если бы. Если бы.
Я месяцами и годами ломал себе голову, стараясь понять непостижимое.
Санто, этот неисправимый оптимист, этот ходячий позитив, превратился в мрачного, травмированного человека, которого мучают кошмары.
ebooksa