Если мы что-то назвали словом, включается ЦИС, и нам «всё понятно»: можно моментально выключить интеллектуальную деятельность и действовать на автопилоте по однажды заготовленным шаблонам.
Дефолт-система мозга отчаянно сопротивляется словам. Интеллектуальные объекты (например, образы других людей), которые она образует, значительно сложнее, чем простой предмет. Назвать такой образ можно, но само по себе это слово ничего вам не скажет, не даст инструкции.
Других людей мы называем именами собственными — Вася, Петя, Маша и т. д. Но о чём эти слова вам говорят? Ни о чём. Они хороши для того, чтобы человека окликнуть, но не для того, чтобы его понять.
Чтобы упростить себе задачу «понимания» других людей, мы применяем слова — шаблоны общего свойства. Например, мы используем термины — «девушка», «еврей», «программист», «звезда», «холерик», «друг», «обычный парень» и т. д.
Наверное, не надо объяснять, что всех этих «штук» в природе не существует. Нет такой вещи, как, например, «старость», «кавказская национальность» или «интеллигентность». Всё это характеристики, то есть, по сути, оценочные суждения.
На самом деле есть конкретные люди определённого возраста, есть какие-то внешние особенности конкретных людей, они как-то себя ведут, чем-то занимаются.
Мы же используем шаблоны и клише, чтобы сделать другого человека «более понятным», и говорим: «Вася — интеллигентный кавказский старик». И вроде бы нам сразу всё с «Васей» понятно.
Мы приписали ему множество свойств, которые характеризуют, как нам кажется, всех стариков, всех кавказцев, всех интеллигентов, а еще «старых интеллигентов», «интеллигентов с Кавказа» и «кавказских стариков»…
Картинка в нашей голове, словно по мановению волшебной палочки, сложилась. Но хотя нам с «Васей» теперь «всё понятно», он — такой, какой он есть на самом деле, — остался по ту сторону экрана нашего восприятия.
Пользуясь подобными абстракциями, мы можем достигать эффекта «понимания» на сознательном уровне. Но вот наша дефолт-система оказывается в некоторой растерянности: ведь она пытается фиксировать фактическое поведение человека, и оно, конечно, не вписывается в выдуманный, обобщенный образ «интеллигентного кавказского старика» (таковых в природе не бывает, бывают Васи и Пети).
Когда дефолт-система забирает нас в свои «блуждания», наше сознание в каком-то смысле оказывается просто выключенным. Оно словно бы смещается на периферию нашего внимания, тогда как само наше внимание смотрит куда-то в глубину нас самих.
Временами работающая там дефолт-система сообщает сознанию (центральной исполнительной сети) какие-то промежуточные результаты своей интеллектуальной деятельности, но в основном это лишь какие-то обрывки мыслей.
Да, время от времени мы переживаем что-то вроде «инсайта» — мы вдруг что-то предельно ясно осознаём, вдруг у нас появляется некое новое видение, прозрение. Подобно Архимеду, мы вскрикиваем: «Эврика!» Но, согласитесь, это случается с нами не так уж часто.
В чём же тогда секрет гениальных мозгов, которые способны это делать, как кажется, чуть ли не по заказу? В том, что они удивительным образом научились сопрягать деятельность всех трёх базовых нейронных сетей, работающих обычно попеременно и в конкуренции друг с другом, в рамках одной задачи.
О том, что дело обстоит именно таким образом, мы сейчас можем говорить с полной уверенностью благодаря недавним исследованиям, проведённым под руководством Роберта Бети и Йоеды Ниссана Кенетта из Пенсильванского университета, опубликовавших свою поистине революционную работу в 2018 году.
Всё-таки они разные!
В качестве испытуемых для своих исследований Роберт Бети и Йоеда Кеннет выбрали представителей креативных индустрий, имевших профессиональные награды (кино, музыка, живопись, литература, наука) и согласившихся на странную затею учёных — измерить креативность их мозгов.
В этих «высококреативных мозгах» при выполнении сложных интеллектуальных заданий (рис. 5):
♦ больше половины из 25 самых активных участков мозга были обнаружены в ДСМ;
♦ вторая половина — в двух других базовых сетях: СВЗ и ЦИС.