— Я разбираюсь во всём, — заявил он, — так что не строй из себя умницу, всё равно не получится. Это — шардоне.
— Солер.
— Глупость любит настаивать, — заявил Годрик скептически.
Эмер поглядела на Бона и Шеймса, призывая их в свидетели:
— Может, рассудите нас? Раз Годрик упорствует в своем незнании?
— Легко, — заверил её Бон и пригубил вино, которое поднесла ему служанка. — Несомненно, это — шардоне.
Шеймс тоже попробовал и важно подтвердил: шардоне.
— Вы ошиблись, миледи, — сказал он сочувствующе.
— Что и требовалось доказать, — пробормотал Годрик.
— Какие вы тонкие ценители! — Эмер подбоченилась, держа заскулившую Флир под мышкой. — Но вы все ошибаетесь, и сейчас я вам это докажу.
— Каким же образом? — поинтересовался Годрик, зажёвывая ещё одно печенье.
— Леонора! Возьми три бокала и разлей в них шардоне, солер и либурнэ и принеси нам. А вы, добрые сэры, — она обернулась к рыцарям, — попробуете угадать, в каком бокале какое вино. И только тогда я поверю, что вы разбираетесь в этом лучше меня.
— Детская придурь, — сказал Годрик, не поднимая глаз от столешницы.
— Пусть будет спор, — сказала Эмер. — Я утверждаю, Годрик Фламбар, что ты разбираешься в винах так же, как свинья в яблоках. Ты примешь мой вызов?
— С чего ради? — спросил он, поднимая глаза. — Мы так славно сидели здесь, пока не появилась ты…
— А что, Годрик! Это прекрасная возможность показать, насколько ты хорош! — поддержал хозяйку Дарема Шеймс. На самом деле, он был не слишком озабочен репутацией Годрика, как знатного винопроба, но невозможно было упустить случай попробовать редкие южные вина, которые подавали за столом лишь знатным лордам, к которым Шеймс не относился и едва ли имел шансы стать таковым.
— Что поставите на кон, миледи? — полюбопытствовал Бон.
— Желание, — мило улыбнулась она.
— И я даже знаю, чего ты попросишь, — саркастически сказал Годрик. — Нет, не пойдет.
— Боишься проиграть? — лукаво спросила Эмер. — Так я и думала, что ты лишь бравируешь.