— Не пытайся разжалобить моего мужа!
— Тише, тише, — Годрик приобнял Эмер за плечи и увел в сторону. — Не надо шуметь, не надо кричать и угрожать. Эта милая девушка сейчас очень напугана…
— Эта милая девушка — отчаянный головорез! — завопила Эмер. — Это они хотели убить тебя отравленной стрелой, и они напали на нашу деревню, чтобы избавиться от тебя! И я уверена, что это она хотела убить меня тогда, в церкви!
— Нет! Отравленные стрелы — это твоя ловушка! — разбойница мигом оставила жалобный тон. — Почти весь мой отряд погиб там, на лесной дороге!
— Лгунья! — Эмер бросилась к ней, но Годрик перехватил ее и оттащил. — Но ведь лжет же! — не унималась Эмер, пытаясь вырваться. — Я чуть не умерла от яда! А сколько наших рыцарей погибло от ничтожных царапин! Только за это ее надо колесовать!
— Спокойно, жена! — прикрикнул Годрик, и Эмер мигом утихла. Слово «жена» действовало на нее волшебным образом. — Я сам с ней поговорю, ясно? А ты сидишь и не вмешиваешься.
— Да-да, так я и послушалась, — огрызнулась она, но села в кресло, перебросив ноги через подлокотник, и мрачно смотрела, как Годрик подходит к разбойнице и распутывает ей руки. Ему пришлось повозиться с узлами — уж что-что, а затягивать узлы Эмер умела.
— Не бойся, — подбодрил он разбойницу. — Если будешь честной, я не позволю тебя наказать. И отпущу тут же.
— Отпустите? — спросила разбойница недоверчиво.
— Конечно, — сказал Годрик. — Я же вижу, что ты — всего лишь несчастная девушка, которая вынуждена выживать в жестоком мире. Моя жена — она всю жизнь прожила в богатстве и неге, ей не понять твоих страданий. А мне пришлось побыть вилланом, и я прекрасно знаю, что это — когда хочется есть, и нечего, и когда твои родные берегут последний медяк, чтобы хватило похоронить их честно. Ты ведь не от хорошей жизни стала разбойничать, дитя?
Эмер фыркнула, когда беззубая девица начала скулить и жаловаться на жизнь, рассказывая, как рано осталась без отца, а потом и без матери, и обитала в Нижнем городе в столице, а потом спуталась с бандитами и начала промышлять на дорогах.
— Полгода назад нас поймал начальник стражи из Дарема. Меня и моих людей, нас было восемь, — поверяла она, размазывая слезы по щекам. — Мы сидели в подземелье, и нас должны были казнить. И вдруг пришел он — человек в маске. Он сказал, что мы сможем спастись, если будем верны. Мы согласились, и он отпустил нас.
— Вот так, просто? — поразился Годрик. — Почему ты не убежала после этого? Зачем служила ему?
— Он хорошо платил, — ответила разбойница, но взгляд у нее стал затравленный.
— И только в этом дело? В хорошей плате? — продолжал допытываться Годрик.
— Подожди-ка, — Эмер внезапно поняла, в чем была причина покорности разбойницы.
Она загасила фитиль в масляном светильнике и взяла чашку с маслом, чтобы не расплескать. Разбойница засучила ногами, пытаясь отползти, когда Эмер направилась к ней. Годрик не успел остановить жену, как она схватила разбойницу за руку и вылила на ладони масло.
Почти сразу после того, как тайный лорд Саби поставил ей на руку шпионскую метку, она точно также вылила масло на собственную ладонь. И сейчас на коже разбойницы проступил точно такой же знак — две руки, соединившиеся указательными и большими пальцами, и корона над ними.
— Её заклеймили королевские шпионы. Вот и вся верность.
Годрик внимательно осмотрел шпионский знак и спросил:
ebooksa