На сердце было легко и хорошо, и хотелось смеяться невесть отчего.
— И тебе доброго утра, — сказал Годрик без намека на сердечность.
Будто и не было безумства прошедшей ночи.
— Судя по тону, ты считаешь его не слишком добрым, — мгновенно разозлилась Эмер. — Чем опять недоволен?
— Из-за собственной слабости я нарушил кодекс рыцарской чести, — сказал он, одеваясь. — Поступил, как подлец.
— Что уж теперь жалеть об этом, — ответила Эмер, наблюдая, как он натягивает штаны, набрасывает рубашку, котту и перетягивает талию поясом — и все это четкими, скупыми движениями. Как Годрик сегодняшний отличался от Годрика вчерашнего — пылкого любовника, потерявшего от страсти разум и забывшего все приличия.
— А ты довольна… — пробормотал он, избегая смотреть на нее.
— Подойди, — сказала Эмер, и он вдруг послушно подчинился.
Сел на край кровати, не поднимая глаз, и приготовился слушать.
— Посмотри на меня, — последовала новая просьба. Или приказ?
Годрик подчинился и здесь, и перевел взгляд на Эмер.
— Не просто довольна, — сказала она. — Я счастлива, Годрик Фламбар. Теперь ты — мой муж по-настоящему. И я счастлива, и горда.
— Я тебя помял, — сказал он, касаясь кончиками пальцев синяка на ее плече.
Вчера он слишком сильно сжал это плечо, когда потерял голову от страсти.
— Даже не заметила, — сказала Эмер ласково. — Мне было очень хорошо с тобой. И я мечтаю, что следующая ночь не заставит ждать. Или мне снова заговорить с тобой о мальчиках?
— Ты!.. — вскинулся Годрик, и вдруг засмеялся. — Поймала меня, как мальчишку. Что мне с тобой делать, женщина?
— Любить, — ответила Эмер, беря его за руку и прижимаясь щекой к ладони. — Яркое пламя! Неужели ты не понял, что сделал меня самой счастливой женщиной на свете?
— Правда, счастливой? — он наклонился над ней, всматриваясь в лицо жадно и пытливо.
Она кивнула, улыбаясь.
— Ты очень красивая, — шепнул Годрик, касаясь рассыпавшихся по подушке рыжих прядей. — Я хочу запомнить тебя именно такой, когда отправлюсь в Дарем.