— Дошли! Толб ведь говорил, что мы близко! Только половина дня уже прошла, а уже на месте!
Половина? То есть мы тащим носилки около шести часов? Или сколько здесь длится обычный световой день?
Глянув вперёд, вижу растущие там сосны. Точно так же, как и в Тёмном лесу. Тогда как в Степи есть только лиственные деревья.
Карлик кричит что-то ещё, но на него рыкает идущий позади Георг и пленный затыкается. Я же упорно бреду вперёд, стараясь не смотреть в сторону приближающегося хвойного леса. Чем реже на него глядишь, тем психологически проще идти.
В итоге, пропускаю момент, когда мы наконец добираемся до цели. Осознание приходит только после того, как фактически врезаюсь в ветви, утыканные иголками.
Тогда, наконец, притормаживаю и, оглянувшись на Аннет, даю команду опустить носилки.
Какое-то время лежу под сосной, бездумно пялясь в небо. Когда мозг снова начинает воспринимать реальность, оглядываюсь, находя карлика.
— Куда дальше? Где тут приёмник?
Тот растерянно озирается и понурившись, признаётся.
— Толб не уверен. Он был тут один раз с Бретом, и его почти всю дорогу несли в заплечном мешке. Толб думает, надо идти прямо. Так выйдем к берегу. Приёмник где-то около него.
Отличный ориентир. До упора, пока не выйдем к воде, а потом или влево, или вправо — в зависимости от настроения.
Говорить что-то вслух нет сил. Да и особого смысла это не имеет. Гоблин уже выложил всё, что знает. Чего-то большего всё равно не скажет.
Снова встаём и тащим носилки вперёд. Двигаться с таким грузом по сосновому лесу куда тяжелее, но, к счастью, идти на самом деле недалеко. Несколько сотен метров и нос чувствует запах воды, а потом открывается и вид на неё.
Поставив носилки, озираюсь по сторонам. Не заметив приёмника, упираю вопросительный взгляд в Толба и карлик тоже крутит головой. Потом разводит руками. Мол, он сам не в курсе, куда сейчас нужно свернуть.
Чуть подумав, оставляю Георга и пленного около носилок, тогда как мы с Аннет шагаем вдоль берега, изучая окрестности. Рискованно, да. Но лучше так, чем таскаться из стороны в сторону с носилками, окончательно изматывая организм.
Конструкцию обнаруживает Аннет — она всего лишь метрах в ста дальше по берегу. Как раз в той стороне, где, по словам Толба, находится деревня. Докладывает о находке, как только мы оба возвращаемся из разведки. И уже через несколько секунд руки привычно чувствуют тяжесть.
Когда, наконец дотаскиваем носилки до приёмника, понимаю, что буквально обливаюсь потом. Комбинезон пропитан насквозь, волосы на голове мокрые, а ткань липнет к телу. Взгляд невольно падает на спокойную озёрную гладь и я поворачиваю голову к карлику.
— Почему озеро называют мёртвым?
Тот оглядывается на воду и кривит лицо в непонятной гримасе.
— Потому что оно мёртвое. Брет говорил, нельзя туда заходить. Попадёт хотя бы капля на кожу и ты труп. Ещё Брет говорил, что озеро иногда пытаются переплыть на плотах, но живыми возвращаются единицы.