Чудовище считало ступеньки, осторожно неся обмякшую девушку. Пустой коридор гулким и жутким эхом отражал ее завывания.
- Черный во-о-орон! Что ж ты вье-е-есиии! Над моею головой! Ты добы-ы-ычи… Не добье-е-есииии! Некромант идет домой! Ой! – шмыгнула носом красавица, закашлявшись, когда ее укладывали на кровать…
Он храпела, как два дракона. А чудовище достало комок одеяла.
- Наверное, нужно принести ведро, - вспомнило чудовище ушедшую молодость. Оно смотрело на трогательные плечи, которые вздрагивали от душераздирающего храпа. Заботливо накинутое одеяло укрыло их. Дрогнувшая рука остановилась, не решаясь прикоснуться к румяной щеке, на которой свернулся кокетливый завиток волос.
В тот момент, когда рука чуть не потревожила спящее тело нежностью, послышалось бурчание:
- Ре-е-ектор, ну возьми меня…
Рука отдернулась и бессильно сжалась в кулаке, а потом разжалась.
- Почему ректор? – спросило чудовище, чувствуя, как внутри нарастает ярость. Между пальцев пробегали разряды заклинания. - Ты именно из-за него решила поступать в Академию?
Ревность душила чудовище жгучей и удушающей волной. Казалось мир пошел трещинами…
- Ой-е-е-ей! – поднялась растрепанная голова и надутые щеки. – Уп… Уп…
Через пару мгновений чудовище держало волосы, пока в ведро нежно признавалось в любви к алкоголю абсолютно непьющее тело.
- Мне кажется, я отравилась паштетом, - послышался стон.
- Ага, - усмехнулось чудовище, помогая страдалице доползти до ведра.
Ревность вызревала в нем, заставляя руки дрожать. Еще немного и он просто взорвется… Ярость захлестнет его и опьянит, а потом…
Чудовище выждало, пока Пенни снова захрапит, и вышло из комнаты. Он спустился на первый этаж, открыл дверь комнаты, которой раньше не пользовался, захлопнул ее так, что с потолка полетела штукатурка и…
Предметы зашевелились на местах, а роскошные седые волосы стали подниматься. Глаза чудовища налились тьмой. Не было видно ни зрачка, ни радужки.
Все вокруг, включая мебель, запрыгало, словно задрожало от страха. И внезапно успокоилось.
Чудовище, рухнуло на пол, словно подкошенное и попыталось отдышаться.
- И все-таки я… - прошептал он, сплевывая волосы. – Чудовище…
Через минуту он сидел в старом пыльном кресле и молчал. Он вспоминал прикосновение и чувствовал, что вот – вот вырвет у нее сердце, а вместе с ним и красавца – ректора.