Стараясь заглушить громко колотящееся сердце, я спрашиваю:
– Это же хорошо, правда?
Гриер продолжает, как будто я ничего и не говорил:
– Еще это их способ показать нам, насколько сильными или слабыми доказательствами они обладают.
Мои пальцы сжимают коленки.
– И, судя по выражению вашего лица, у них против меня довольно веские аргументы?
– Давай я зачитаю тебе отрывки из показаний, а ты сам сделаешь выводы. Вот, например, из допроса Родни Харланда-третьего.
– Понятия не имею, кто это.
Почувствовав себя немного лучше, я вытираю вспотевшие ладони о спортивные штаны.
– Прозвище Харви.
– Все равно не припоминаю. Может, они допрашивали людей, которые даже меня не знают. – Но когда я говорю это вслух, идея кажется до смешного нелепой.
Гриер не отрывает глаз от страницы.
– Харви-третий, ростом один метр пятьдесят пять сантиметров, хотя любит говорить, что он чуть выше метра восемьдесят. Он широкоплечий, а не высокий, но из-за его массивного телосложения никто не оспаривает его явно ложное заявление. У него сломан нос, и он немного шепелявит.
– Погодите, и у него кудрявые темно-русые волосы?
Я вспоминаю, что видел похожего парня на боях в доках. Он нечасто выходит на ринг, потому что, несмотря на свои размеры, не любит, когда ему прилетает. Он уворачивается и убегает.
Гриер поднимает на меня глаза.
– Значит, ты все-таки знаешь его.
Я киваю.
– Мы с Харви пару раз дрались друг против друга.
И что мог сказать Харви? Он был замешан в этом дерьме по самые свои крохотные уши.