Разрушенный дворец

Его отец кивает.

– Хорошо. И еще было бы хорошо, если бы сегодня ты остался дома. – Он предупреждающе смотрит на Истона. – Никаких безбашенных вечеринок или боев в доках. Я серьезно.

– Мы закажем еду домой и потусуемся у бассейна, – на удивление мне, послушно обещает Истон. Он показывает мне телефон, давая понять, что сделает фотографии страницы из гостевой книги, пока я буду отвлекать наших отцов. – Скоро вернусь.

Как только Истон оказывается вне переделов слышимости, в разговор вмешивается Стив.

– Вообще-то, я хотел бы, чтобы Элла поехала со мной.

Я тут же смотрю в глаза Каллуму. Видимо, он замечает мою панику, потому что быстро отвечает Стиву:

– Это не самая хорошая мысль. Я считаю, что сегодня Элле лучше держаться подальше от Дины.

Я глазами благодарю Каллума, но Стива все это явно не радует.

– Со всем уважением, Каллум, но Элла – моя дочь, а не твоя. Я был более чем не против, чтобы она жила у тебя какое-то время. Но буду честен: мне бы не очень хотелось, чтобы она и дальше оставалась в твоем доме.

Каллум хмурится.

– Это еще почему?

– Ну сколько можно уже говорить об этом? – В голосе Стива слышится нетерпение. – Для нее это не самое подходящее место, ведь Риду грозит пожизненный срок. Копы все время пытаются что-то разнюхать и допрашивают всех в Эллиной школе. К тому же…

Каллум с раздражением перебивает его.

– Твоя жена с оскорблениями набросилась на Эллу перед службой. И ты действительно думаешь, что твой дом – дом Дины – сейчас для Эллы лучше? Тогда ты сошел с ума.

Голубые глаза Стива темнеют от гнева.

– Дина эмоционально неуравновешенна, но ее хотя бы не обвиняют в убийстве, разве не так, Каллум? И Элла – моя дочь…

– Речь идет не о тебе, Стив, – рявкает Каллум. – Вопреки тому, что ты думаешь, мир не вращается вокруг тебя одного. Я несколько месяцев являюсь опекуном Эллы. Я одевал ее, кормил, делал все, чтобы она ни в чем не нуждалась. Сейчас для этой девочки я единственный, кого она может воспринимать в качестве отца.

И он прав. От пылкой речи Каллума у меня на глаза наворачиваются слезы. Кроме мамы, обо мне так, как он, больше никто по-настоящему не заботился, не старался, чтобы я «ни в чем не нуждалась».

– Я хочу вернуться вместе с Истоном, – проглотив ком в горле, тихо говорю я.

Стив, прищурившись, смотрит на меня. В его взгляде читается обида из-за предательства, но я не чувствую себя виноватой.