— Ты меня очень волнуешь, Саломия, но мои отношения с Мариной… Я никогда ни с кем не встречался дольше пары месяцев, а с ней мы уже два года.
— Ты не должен передо мной оправдываться, — снова потянула руку и снова безуспешно.
— Я хочу, чтобы ты знала, — продолжил упрямо муж. — Полгода назад я влюбился. Точнее, решил, что влюбился, в ее подругу, Анжелу. Ушел от Марины, а через неделю-две понял, что ошибся. Анжела мне триста лет не снилась, а по Маринке тосковать начал. Я не хочу, чтобы с тобой так же вышло, ты совсем другая, Мия, я вообще не знаю, что с тобой правильно, а что нет.
— И что подружки, поссорились? — Саломия изо всех сил показывала, что ее это ни капли не задело.
— Ничего, — покачал головой Елагин. — Вылили друг на друга по коктейлю, подрались немного, а потом помирились. Теперь дальше дружат, а я себя сволочью чувствую. Любой другой девушке на твоем месте я бы предложил перевести наши отношения на другой уровень, но только не тебе.
— Тогда давай как минимум обойдемся без демонстраций наших семейных отношений. Вернемся к прошлым договоренностям.
— Согласен. Это нелегко. Потому что слишком натурально получается. Что ж, будем с тобой дружить, — он встал и протянул руку, — пойдем, я не оставлю тебя здесь. Тебе нужно хоть немного поспать, ночь выдалась тяжелая.
Саломия встала и подала руку. Когда шли по больнице, он переплел пальцы, и она не смогла возразить. Пусть еще один раз, последний, больше она не позволит, но сейчас сопротивляться не хотелось.
Уже возле ее комнаты Никита остановился и придержал Саломию за локоть.
— Мать спрашивала, что я тебе подарил, я был бы признателен, если бы в день их приезда ты надела серьги с кольцом. Потом можешь вообще выбросить. Они у тебя в комнате. И еще, — Никита порылся в карманах, выудил обручальное колечко и надел Саломии на безымянный палец, — я просил тебя не снимать, а ты не слушаешься.
— Хорошо, больше не буду. Спокойной ночи, Никита. И спасибо тебе.
Она уже взялась за дверную ручку, как он снова ее окликнул. Подошел совсем близко.
— Саломия… Мия, — положил одну руку ей на талию, а второй взял за затылок, — позволь перед тем, как мы начнем дружить, разреши мне еще один раз, последний…
Склонился к ней и прикоснулся губами, прижал легонько, а потом заглянул в глаза. Видимо, что-то там прочел, потому что начал целовать, одной рукой придавливая затылок, другой поглаживая спину, а она отвечала, стараясь не разреветься, и тоже гладила его по спине.
— Почему с тобой все так больно? — прошептал Никита, отрываясь на несколько секунд.
— А с тобой разве не так? — ответила она совсем тихо, но он услышал, и снова целовал ее тягуче, выматывающе, изнуряюще. Наконец они заставили себя отлепиться друг от друга, оба понимая, что дальше будет только хуже. Больнее.
— Спокойной ночи, моя сладкая, моя необыкновенная девочка, — прошептал Никита, целуя ее в висок.
Войдя в комнату, Саломия остановилась у двери, опешив. Комната была заставлена белыми розами, возле кровати высился самый большой букет. Подошла, обхватила букет, словно он был живой, и поцеловала лепестки.
«Я не стану на твоем пути, Никита, если ты счастлив со своей девушкой, будь с ней». Только вот отчего-то счастливым Никита никак не выглядел.
Глава 16