Елагин, совершенно ошеломленный и сбитый с толку, разжал пальцы, молча достал из кармана карточку и протянул Саломии. Она порывисто обняла его, поцеловала в щеку, пробормотав «спасибо», и помчалась назад к воротам.
При стационаре работала круглосуточная аптека, но Саломия решила сначала наведаться в реанимацию и узнать, как бабушка, ничего ли не нужно еще, а потом уже идти за лекарствами. Ей сказали, состояние стабильное, Саломия отошла от окошка в двери реанимации, вытерла щеки, а затем несколько раз моргнула — по больничному коридору навстречу шел Никита.
Как же она плакала… Всю душу ему вывернула этими слезами. И зачем он вообще брал телефон, можно было отморозиться, а лучше бы сразу в камин телефон зашвырнуть… А за то, что сказал ей в сердцах, кому-то другому Никита лично оторвал бы отдельные части тела, жаль, себе не оторвешь.
Поначалу он разозлился, нацелился к Марине, тем более, временная жена задала ему сегодня таких импульсов, душем точно не отделаешься. Но даже трети пути не проехал, остановился, и минут десять стоял, в себя приходил, осознавал, какой он мудак. Понял, что физически не готов видеть Марину особенно сейчас, когда перед глазами стоят волнистые волосы, большие глаза, припухшие от поцелуев губы… У нее наверное сосуды расположены очень близко к коже, а иначе почему они так сразу краснеют и припухают? Затем развернул машину и поехал за аргументацией своих извинений.
По дороге к дому твердо решил, что если Саломия не откроет, он просто взломает дверь, к счастью, силой Господь не обделил. И не уйдет, пока она не простит, надо будет, ляжет на пороге комнаты и пускай как хочет.
Но выламывать дверь не пришлось, комната была открыта, посередине стоял собранный чемодан, а самой Саломии нигде не было видно. Никита прошел к себе и обнаружил на кровати подаренный гарнитур, обручалку и банковскую карточку. Ясно, что Саломия обиделась и решила уйти, ее слова звенели в ушах, обжигали и тут же обдавали ледяным холодом. «Что ж тогда не брезгуешь… Отпусти меня, я так больше не могу… Я тебе никто…». А потом открылась дверь и заявилась она, его жена, его такая непонятная Саломия.
Дальнейшее Никита кроме как помутнением рассудка и полным помешательством объяснить просто не мог. Мысль, что он снова ошибся, и единственное, что интересует расчетливую стерву с внешностью и взглядом ангелочка — это деньги, билась в мозг и доводила до беспамятства. Почти поверил, а она снова перевернула все представления о себе с ног на голову и упорхнула, оставив его в очередной раз чувствовать себя дураком и сволочью.
Никита в окно видел, как она бежит по дорожке к поджидающему такси, хорошо, что не завел машину в гараж, без труда догнал такси, и как только впереди замаячило здание городской больницы, сразу все понял. Саломия не посчитала нужным ничего ему объяснить, не просила ни помощи, ни поддержки, и правильно, какая с такого мужа помощь и поддержка?
Увидел ее у отделения реанимации, такую несчастную и зареванную, сердце сжалось, до одури захотелось обнять эту хрупкую, и в то же время такую стойкую девочку, спрятать за собой, защитить, вот только подпустит ли она его к себе теперь ближе, чем на несколько шагов?
— Я привез наличку, может понадобиться оплатить палату или какие-то фонды, — Никита вел себя так, будто не было той омерзительной сцены в его спальне, и Саломия была бы счастлива, если бы он о ней вообще никогда не вспоминал. — Ты слишком быстро убежала.
— Пока ничего не нужно, спасибо, — ответила Саломия, убирая с лица выбившиеся пряди, — только лекарства по списку. Я как раз иду в аптеку.
Никита кивнул, и двинулся за Саломией, как будто все так и должно быть. В аптеке рассчитаться не позволил, все оплатил сам.
— Я не успел пополнить тебе счет, — объяснил, Саломия промолчала, стараясь не вспоминать, за что именно он собирался переводить на ее карту деньги. Вернулись к реанимации, Саломия передала медсестре пакет, Елагин отошел к окну с телефоном, а она уселась в коридоре на стул, обхватив колени и положила на них подбородок.
— Звонил знакомому отца, он профессор, — уселся рядом Никита, — он сказал, смена сегодня хорошая, с утра обещал наведаться и посмотреть Любовь Сергеевну.
— Спасибо тебе, — тихо сказала Саломия, уткнувшись носом в коленки. Никита сначала сидел молча, а потом не выдержал и развернулся к ней:
— Почему ты не рассказала мне? Почему ты ведешь себя так, будто я тебе чужой?
— Это я тебе чужая, Никита, — сказала совсем тихо, и он умолк, наверное, не нашел, что ответить.
— Ты хотела уйти? — закрыл глаза и обперся затылком о стену.
— Да. Не успела, соседка позвонила.
— Зато успела сбегать в мою комнату, — проговорил ворчливо.
ebooksa