— Только если ты мне в этом поможешь, Полина, — он неожиданно накрывает мою руку своей, — а я помогу тебе.
Глава 15
Меня как током бьет. Будто меня впервые касается мужчина. Смотрю на его ладонь как завороженная: понимаю, что надо высвободить руку — если увидят дети, нам обоим будет неловко. Но ничего не могу с собой поделать, нарочно тяну время, продлевая удовольствие.
Боги, что я несу? Удовольствие! Если от такого невинного прикосновения меня так прошибает, то что со мной было бы, реши он меня обнять? На то, чтобы представить большее, у меня просто не хватает смелости. Я и так наверняка красная как зернышки граната в салате.
Мне надо спросить, какую помощь он имеет в виду. Но не успеваю, к нам подбегает запыхавшаяся Соня. Зато в последний момент успеваю выдернуть руку из-под ладони Арсанова.
— Папа, а кто из нас выше, я или Богдан? Бодька говорит, что он.
Девочка выглядит расстроенной, и я искренне радуюсь, что она так быстро перестала комплексовать из-за своего роста. А еще, что она, кажется, ничего не заметила. Хотя Тимура это похоже не так волнует, как меня.
— А вот мы сейчас и посмотрим, — говорит он дочери.
— Как? — спрашивает мой сын. — Мне же нельзя вставать!
— Очень просто, — Арсанов поднимается из-за стола и подходит к Богдану, — давай сюда руки. Соня, поворачивайся спиной к нам.
Подхватывает Бодьку под мышки так, чтобы он подошвами ботинок касался пола, и подносит к девочке.
— Полина, смотри, кто тут у нас выше?
Я честно смотрю на детские макушки, стараясь не замечать перекатывающиеся мышцы под рукавами рубашки. Но разве такое возможно не заметить? И я сдаюсь.
— Они одинаковые, Тимур. Как под линейку.
— Мне тоже так кажется, — кивает он.
Мой мальчик смотрит на Арсанова с обожанием, и здесь я как никто понимаю своего сына. Если бы Тимур поднял меня на руки, я бы точно умерла от счастья.
А ведь он меня нес на руках, когда отвозил в роддом. Но тогда мне точно было не до Арсанова, хотя ромашки получить было приятно.
— Мы одинаковые, — хлопает в ладоши Соня.
— Мы высокие, потому что вы с дядей Тимуром высокие? — допытывается Богдан.
Переглядываемся с Тимуром, и мои щеки снова алеют. Звучит слишком двусмысленно, как будто они наши общие дети. И я на несколько секунд зависаю от ощущения, что это так и есть. Что мы семья. Тимур мой муж, а это наши дети. Двойня.