– Когда это нарисовали?
– До того, как тебя забрал Эрлкинг, – ответил Злат. – До того, как он проклял нас обоих. И украл воспоминания о моей прежней жизни.
– Это часть заклятия, которое лежит на всей вашей семье, – объяснила Серильда. – Эрлкинг стер у всего мира память о королях Адальхейда. Ты-то сама помнишь, как жила? Я имею в виду, до того, как ты оказалась в Грейвенстоуне.
Принцесса продолжала смотреть на портрет.
– Не так уж много. Помню замок. Сад. Помню, как училась ткать… – Она подняла глаза. – Я должна помнить тебя?
– Да нет. Никто не помнит. Видно, такой уж я, совсем не запоминающийся, – улыбнулся Злат, пытаясь скрыть свою печаль за шуткой.
Никто не засмеялся.
Злат поежился и протянул руку, чтобы забрать медальон, но Эрлен отстранилась, зажав его в кулаке. Золотое кольцо на ее пальце блеснуло в лунном свете.
– Это кольцо, – узнал Злат. – На нем наша семейная печать.
Эрлен поднесла руку к глазам, разглядывая гравировку с татцельвурмом, обвившимся вокруг заглавной буквы «Р».
– Оно было у меня всегда, сколько я себя помню. Однажды я его потеряла. Сняла, когда ткала, потому что оно постоянно цеплялось за нити. Это было много лет назад.
– А Гердрут нашла его в зале с гобеленами, – подхватила Серильда. – У Злата есть точно такое же.
Борясь с волнением, Злат поднял руку и показал сестре свою королевскую печать. Глаза Эрлен сузились.
– Так я принцесса Адальхейда?
Он кивнул.
– А еще… моя… сестра.
Они долго смотрели друг на друга. В глазах Злата мешались тревога и надежда; во взгляде Эрлен было сомнение.
Но в них горела и искорка понимания.
Наконец принцесса отвела глаза и, вновь посмотрев на портрет, со щелчком закрыла медальон.
– Эта девчонка похожа на фарфоровую куклу. Это не я. Уже не я.