– Они же мои подданные. Мы с ними родственные души, – торжественно заявила Эрлен. – Они найдут меня где угодно.
Тирр с сомнением хмыкнул.
– Скорее всего, они ждали в лесу и почуяли, что она выходит из замка.
В ответ Эрлен показала ему язык.
– А это значит, что и охотники тоже выследят нас без труда. – Серильда взглянула на небо. Полная Охотничья Луна выглядывала из-за туч. – Возможно, они уже на пути в Адальхейд.
– Или, – предположил Злат, – отправились охотиться на Вирдита.
Серильда поджала губы. Если Эрлен права, если Эрлкингу суждено в конце концов изловить всех семерых богов, то есть ли им смысл пытаться найти и предупредить Вирдита? Похоже, что король в любом случае добьется своего.
Но ведь оставалась еще эта история с желанием. Вирдит задолжал Серильде услугу.
– Подожди-ка. – Серильда наклонила голову набок. – Твои гобелены. Ты сказала, что будущее, в котором Эрлкинг захватит всех семерых богов, неизбежно. А как насчет того будущего, в котором Эрлкинг и Перхта отправятся обратно в Ферлорен?
Эрлен уселась на землю, и чудовища сгрудились вокруг нее, совсем как пятеро детей садились вокруг Серильды, чтобы послушать сказку.
– Я так понимаю, ты не слишком внимательно рассмотрела тот гобелен?
Серильда поморщилась.
– Мне он показался довольно неприятным. Так что да. Не слишком.
– Неприятным? – удивилась принцесса. – А я всегда считала, что это лучшая моя работа. Но если бы ты изучила его как следует, то увидела бы, что при определенном освещении там изображены Эрлкинг и Перхта в Ферлорене. Но при другом свете… они в Грейвенстоуне. И их не истязают чудовища. Наоборот, им прислуживают и угождают, – и с мрачным вздохом она договорила: – смертные.
Удрученная ответом, Серильда закрыла глаза.
– Но это означает, что надежда все-таки есть, – подал голос Злат. – Значит, есть способ загнать их обратно в подземный мир. Нам просто нужно выяснить, как. Эрлен, твои гобелены не показывают, что приводит к одному варианту будущего, а что к другому?
Девочка покачала головой.
– Нет. Я просто тку, а будущее – оно такое, какое есть.
Злат почесал ухо, глубоко задумавшись.