Проклятие

– Не надо, – перебила Серильда. – Это и есть счастливый конец, который ты мне обещал? Это сулило мне твое колесо фортуны?

Лицо Вирдита исказилось.

– Серильда, я…

– Замолчи. Слышать ничего не хочу. Я не… Я не могу. – Она справилась с подступившим рыданием и наконец сумела размотать цепи. Они упали на снег. В этот же самый миг еще одна стена обвалилась и рухнула прямо в озеро.

– Бежим! – крикнула Эрлен, указывая в сторону моста. – Нужно выбираться, пока весь замок не развалился на части!

Хотя боги были все еще слабы после того, как с трудом разрушили завесу, они, опираясь друг на друга, побрели за Эрлен и Лейной. Девочки повели их к воротам – там, за подъемным мостом, было безопасно. Только Велос и Вирдит отстали от остальных.

– Пойдем, Серильда, – позвал Вирдит. Он хотел взять девушку за руки, но та их отдернула.

Она смотрела только на Эрлкинга и охотницу. У короля кончились стрелы, и он выхватил два длинных тонких меча, а Перхта теперь махала булавой. Однако девы-моховицы танцевали вокруг них, легко уклоняясь от ударов.

Что же до остальных демонов, охотников и придворных…

Их не осталось. План с засадой сработал. Застигнутые врасплох девами-моховицами и чудовищами Эрлен, они падали как подкошенные, сраженные золотыми стрелами Злата. Демонов загнали обратно под землю, назад в глубины Ферлорена.

Всех, кроме двух.

– Серильда, пожалуйста, – позвал Вирдит.

– Я не уйду, пока Перхта и Эрлкинг не отправятся в край потерянных душ.

– Мы все отправимся туда, если не уйдем прямо сейчас! – Вирдит повернулся к Велосу. – Ты не можешь это остановить?

– Земля слишком слаба, а Ферлорен в мое отсутствие стал неустойчив. Этот замок вот-вот падет, – с сожалением в голосе пророкотал Велос.

Серильда посмотрела на тела Злата и их ребенка. Присев перед ними, она сняла с руки Злата кольцо и, как он просил, надела его на палец, а потом взяла ребенка на руки.

Она держала их дочь в первый раз.

Слезы готовы были нахлынуть снова, но Серильда сумела их удержать. Она сказала Вирдиту:

– Возьми ее, пожалуйста.

Скорбь омрачила лицо бога, когда он принял у Серильды из рук неподвижное тельце внучки.