– Ладно… Давай разбираться. Думаю, что нельзя лишать гражданина права владеть оружием. Но, с другой стороны, заполучить его должно быть чертовски сложно. Думаю, что женщины должны сами решать, как поступать со своим телом, если это происходит в течение первого триместра или по медицинским показаниям. Думаю, что государственные программы абсолютно необходимы, но при этом необходимо внедрить практику, побуждающую людей отказываться от соцобеспечения, а не сидеть на нем. Думаю, что границы должны быть открыты для иммигрантов, если те регистрируются и платят налоги. Я уверен, что жизненно необходимая медицинская помощь должна быть основным правом человека, а не роскошью, которую могут позволить себе только богатые. Думаю, что плата за обучение в колледже должна автоматически отсрочиваться, а потом выплачиваться в течение двадцатилетнего периода по скользящему графику. Думаю, что спортсменам платят слишком много, а учителям слишком мало, НАСА недофинансируется, траву нужно легализовать, люди имеют право любить тех, кого хотят, а Wi-Fi должен быть общедоступным и бесплатным. – Договорив, он спокойно тянется за кружкой и снова подносит ее ко рту. – Ты еще любишь меня после этого?
– Больше, чем две минуты назад.
Я целую его в плечо, он обнимает меня и прижимает к себе.
– Значит, все прошло лучше, чем я думал.
– Не расслабляйся, – предупреждаю я. – Мы еще не обсудили религию. Ты веришь в Бога?
Грэм отводит глаза и смотрит на океан.
Он гладит меня по плечу и на мгновение задумывается над моим вопросом.
– Раньше не верил.
– А теперь?
– Да. Теперь верю.
– А почему ты передумал?
– По многим причинам, – говорит он и кивает головой в сторону океана. – Вот одна из них. Как может существовать нечто столь великолепное и могущественное, если его не создал некто еще более великолепный и могущественный?
Я смотрю на воду вместе с ним, и он спрашивает, во что верю я. Я пожимаю плечами.
– Религиозность не относится к сильным сторонам моей мамы, но я всегда верила, что есть нечто большее, чем мы. Просто не знаю точно, что это такое. Наверное, никто не знает наверняка.
– Вот почему это и называется верой, – говорит он.
– Как же человек, подкованный в математике и естественных науках, примиряет знания с верой?
Когда я задаю этот вопрос, Грэм улыбается, словно ему до смерти хотелось обсудить именно это. Что мне в нем и нравится. Иногда в нем проглядывает прелестный внутренний ботаник, отчего он нравится мне еще больше.
– Ты знаешь, сколько лет Земле, Квинн?
– Нет, но держу пари, что сейчас узнаю.
– Четыре с половиной миллиарда лет, – говорит он. В его голосе звучит благоговение, словно это его любимая тема для разговора. – А знаешь, когда появился наш конкретный вид?
ebooksa