Все твои совершенства

Он ведь понятия не имеет, что я решила. Понятия не имеет, будут ли слова, которые вот-вот сорвутся с моих губ, утешительными или отвратительными. И все же он здесь, обнимает меня, когда я плачу, просто потому что ему больно видеть мои слезы.

Я прижимаюсь губами к его груди, там, где сердце. Не знаю, проходит пять минут или полчаса, но я наконец достаточно успокаиваюсь, чтобы заговорить, отрываю голову от его груди и смотрю на него.

– Грэм, – шепчу я. – Сейчас я люблю тебя больше, чем когда-либо раньше.

Едва я произношу эти слова, из его глаз начинают капать слезы.

– Квинн, – говорит он, обхватывая ладонями мое лицо. – Квинн…

Это все, что он может произнести. Слезы мешают ему говорить. Он целует меня, и я целую его в ответ, вкладывая все свое существо в попытку компенсировать все поцелуи, в которых я ему отказала.

Я закрываю глаза и повторяю слова из его письма, которые глубже всего запали мне в душу.

«Мы еще не проиграли, Квинн».

Он прав. Да, может быть, мы наконец сдались одновременно, но это не значит, что мы не можем вернуть себе надежду. Я хочу бороться за него. Я хочу бороться за него так же отважно, как он боролся за меня.

– Прости меня, Квинн, – шепчет он мне в щеку. – За все.

Я качаю головой, не желая никаких извинений. Но я знаю, что он нуждается в моем прощении, поэтому прощаю.

– Я прощаю тебя. От всего сердца. Я прощаю и не виню тебя, и ты тоже меня прости.

Грэм обнимает меня и прижимает к себе. Мы так долго стоим, замерев в одной позе, что мои слезы успевают высохнуть, но я все еще цепляюсь за него всем своим существом. И я сделаю все, что в моих силах, чтобы никогда больше не отпускать его.

29. Прошлое

День нашей первой годовщины подходит к концу. Что может быть лучше, чем сидеть на свежем воздухе, завернувшись в одеяло, и слушать, как волны разбиваются о берег! Идеальный момент для идеального подарка.

– У меня для тебя кое-что есть, – говорю я Грэму. Обычно это он делает мне разные сюрпризы, но сейчас настала его очередь удивляться. Он выжидательно смотрит на меня, стягивает с меня одеяло и выталкивает из кресла. Я бегу в дом и тут же возвращаюсь с подарком. Он упакован в рождественскую бумагу, хотя до Рождества еще далеко.

– Другой не нашла, – говорю я. – У меня не было времени как следует упаковать его перед отъездом, так что завернула в то, что нашла здесь в шкафу.

Он начинает открывать подарок, но не успевает снять оберточную бумагу, как я выпаливаю:

– Это одеяло. Я его сама сделала.

Он смеется.