Я ровно выдыхаю, сжимая шею руками. Упираюсь локтями в стол и беру паузу, чтобы обдумать ответ.
— Бейя?
Я мотаю головой, чтобы он помолчал хотя бы мгновение. Сжимаю лоб ладонью.
— Она соврала тебе, — говорю я и отношу кружку в раковину. — Я вообще не знала, что она просила у тебя денег. Она про стипендию тоже не знала, но могу поручиться, что все деньги, что ты присылал ей на обучение, вообще для меня не предназначались.
Я выливаю остатки кофе в раковину и споласкиваю кружку. Когда я вновь оборачиваюсь к отцу, вид у него подавленный. Озадаченный. Он открывает рот, будто собирается что-то сказать, но захлопывает его и качает головой.
Уверена, ему о многом нужно подумать. Мы не говорим о моей матери. Сейчас я, наверное, впервые сказала ему что-то плохое о ней. И хотя мне бы хотелось рассказать о том, насколько непутевой матерью она была, на часах половина седьмого утра, и я не могу говорить сейчас об этом.
— Я иду обратно в кровать, — говорю я и направляюсь к лестнице.
— Бейя, погоди.
Я останавливаюсь на второй ступеньке и неторопливо поворачиваюсь. Он стоит, уперев руки в бока, и напряженно на меня смотрит.
— Я горжусь тобой.
Я киваю, но как только отворачиваюсь и иду наверх, чувствую, как во мне закипает злость.
Я не хочу, чтобы он мной гордился.
Именно по этой причине я ничего ему не рассказывала.
И пускай сейчас он вроде как старается ради меня, я все равно полна обиды за то, что большая часть моей жизни прошла без его участия.
Я не допущу, чтобы мне стало приятно от его слов, и не позволю им стать оправданием тому, что он посредственно выполнял родительские обязанности.
Глава 14
Когда Самсон ушел сегодня утром, я больше не смогла заснуть, сколько ни пыталась. Возможно, виной тому непростой разговор с отцом.
После ланча Сара поставила на пляже шезлонги и зонт, и я, видимо, все же задремала в какой-то момент, потому что только что проснулась. На руке остался след от слюны.
Я лежу на животе, отвернувшись от Сары, и открываю глаза. Вытираю руку и приподнимаюсь, чтобы перевернуться на спину.